Путь Мира(СИ)

Спрятавшись в горах, Занг Чао решил взять врага измором. Несмотря на стремительность Армии Совета, страда, как и предсказывал Юань Шао, все же оказалась упущена. Всю осень крестьяне, вместо того, чтобы собирать урожай, сражались со своими мятежными собратьями, и теперь, как будто по мановению руки волшебника, холода пришли резко и сразу, погубив рис и ячмень. Суровая зима, сочетавшись с погибшими за время войны урожаями, разрешилась страшным голодом. Кое-где измученные, превратившиеся в живые скелеты земледельцы доходили до того, что ели полузамерзшие, гниющие трупы убитых, и вскоре по стране помчалось невидимое, ужасное моровое поветрие. Только несколько областей избежали грозной беды - в их числе были долина У и провинция Лоян.

Вымирали целые деревни. Болезни и голод рыскали по заснеженным улицам, невидимым смертоносным ветром сочась в щели наглухо законопаченных, угрюмо черневших домов. Встревоженные владетельные князья торопливо выделяли оголодавшим подданным толику своих запасов, чем вызывали недовольство собственных воинов и слуг. Но скудных подачек все равно не хватало на всех.

Вскоре среди изнемогающих крестьян поползли странные слухи. Никому не ведомые странники бродили по поселкам, стучась в двери. Там, где, несмотря на страх заразиться, все-таки решались соблюсти законы гостеприимства, изумленных жителей ждали принесенные путниками лепешки и сыр, а после, ночью у очага - смутные полурассказы-полунамеки. То и дело бродяги роняли слова о какой-то волшебной горной стране, где свободные люди живут сыто и тепло, где нет ни князей, ни их надсмотрщиков с плетьми и палками, где властвует великий мудрец и волшебник. С рассветом путник уходил, и больше в селении его не видели - но однажды вечером снова раздавался стук в дверь, а на пороге стоял человек в таком же сером плаще, под которым на груди был нашит желтый лоскут.

Вельможи и чиновники начали охоту на этих людей, после того как то тут, то там крестьяне, а порой даже и княжеские воины вдруг срывались с земли и вместе с семьями уходили неведомо куда, будто в поисках этой чудесной земли. Но бродяги были неуловимы, исчезая из-под самого носа солдат. Никто не мог опознать таинственных шептунов в лицо. А слухи ползли...

И когда холодным зимним вечером к западным воротам столицы на ослике подъехал продрогший, полуголодный человек в монашеской одежде, стражники не пропустили святого человека, а обступили с бранью, требуя слезть с осла и назваться:

- Много вас тут шатается, бездельников, угодных Небесам! Ходите всюду, клянчите у людей еду да крамолу разносите. Уж не Желтому ли Небу ты молишься?

Человек на осле с трудом выпрямил спину. Летящие снежинки медленно таяли на его провалившихся щеках. Бессильно повисшая рука сжимала окоченевшими пальцами короткий суковатый посох. Серые глаза устало поглядели на караульных:

- Я здешний житель и возвращаюсь домой...

- Рассказывай! - оборвал его вышедший из ворот старший караула. - Уже давно никто не может покинуть город без особого разрешения. Когда ты оставил столицу?

- Около полугода назад...

- Если ты обманываешь нас, тебе прижгут пятки каленым железом и повесят. Если не лжешь, тебя должны опознать. Где ты жил? Как твое имя?

- Меня называют Гонджун Саном...

Мгновенно воцарилась мертвая тишина. Стремительно бледнея, стражи отодвинулись, хватаясь за железо.

- Во имя Светлых Небес! - заикаясь, проговорил старший. - Великий И Славный, Тот, Кого Нет, уйди и не тревожь нас! Мы не делали тебе ничего плохого.

- Я жив и не вышел из могилы, - глаза странника блеснули неожиданно властно. - Пропусти меня, я желаю войти в город.

Суеверно косясь друг на друга, стражи расступились. Однако едва человек въехал под арку врат, ему на затылок опустилась медная палица, и солдаты, стащив оглушенного Гонджуна с осла, скрутили ему руки.

- Связать его! - стуча зубами, старший лихорадочно оглядывался. - Отвести в узилище. Позвать начальника канцелярии и смотрителя местной общины: если мертвец - пусть его прогонят! Мы не делали ему зла при жизни...

- А если живой?

- Кому он нужен живой? Во дворце давно заправляет Дун Чжо. Ему не понравится, если этот вдруг заявится...

- А с ослом его что делать? - спросил один из охранников.

- Каким еще ослом? - удивился старший. - Не вижу тут никакого его осла. А если и топчется тут какой-то приблудный, значит - ничей, а если ничей - значит, принадлежит имперской казне. То есть нам. Ну, нечего болтать языками!

Ошеломленного, полузабывшегося Гонджуна отволокли в тюрьму, а старший караула послал за начальником канцелярии, рассуждая, что чиновник вряд ли захочет из-за низложенного советника портить отношения с регентом. Если же это действительно выходец из могилы - мудрец ударит его посохом и прогонит обратно в Озеро Крови.