Путь миротворца

— Победа опьяняет, поражение дает трезвость, — подумав, ответил Марк.

— Отличный метид, искатель!

— Но не в то время и не в том месте.

Епископ неодобрительно покачал головой, когда услышал от Марка, что тот твердо решил идти через Белое забвение, даже если этот путь ему предстоит пройти в одиночку, но перечить не стал. Собирались в молчании — и от недоспанной ночи, и под впечатлением вчерашнего состязания.

— Ваш путь лежит через Желтые пески, — разъяснял епископу Автолик, водя пальцем по старой, выцветшей и малопонятной карте. — Я дам вам небольшую повозку, все равно она у меня стоит без дела. Впряжете в нее Скоронога. Если не будете сворачивать со Старого торгового тракта, то через день увидите оазис, обозначенный на карте как Золотой бархан. О нем ходят нехорошие слухи, но я сам раза три там останавливался, и ничего плохого со мной не приключилось. Но лучше запаситесь водой заранее. Еще через день подойдете к болотам Белого забвения. Там должны быть родники, но берегитесь — многие из них ядовиты.

— А где развилка на Горную таможню? — сухо спросил епископ, мало внимая объяснениям.

— От Золотого бархана есть тропа к Великому торговому тракту. По нему постоянно ходят караваны. Но если передумаете идти через Белое забвение — лучше возвращайтесь в Мелис и присоединяйтесь к каравану. Но учтите, без денег вас караванщики не возьмут.

— Ты бывал в Белом забвении?

— Нет, я всегда предпочитал таможню — когда деньги были. А в трудные времена я ходил через Туманные болота, дней за шесть. Края там гиблые, но зато платить никому не надо. Главное не наткнуться на разбойников. А еще некоторые ловкачи пробираются мимо Горной таможни через Скалы ящеров, не уплачивая пошлин, но это чересчур рискованно.

— Не может быть и речи о том, чтобы обманом пробираться на юг! — твердо заключил епископ. — Маркос решил идти через Белое забвение.

Марк ободрился, услышав собственное имя; он боялся, что епископ после Светлой арены не будет считаться с его мнением.

Хранительница, вернувшаяся в дом Автолика прошлым вечером, протянула епископу мешочек с заработком — ее, Флои и Хариса.

— У нас всего двенадцать динаров. Нужно купить провизии и овса для лошади.

— Для коня, — поправил Харис.

Епископ бодро поднял голову.

— Сходите на торг, друзья мои. Купите все необходимое. Всевышний хранил наш путь до Мелиса, сохранит и впредь. Только бы нам оставаться верными Его воле.

Марк быстро отвернулся от глянувшего ему в лицо епископа, но встретился с проницательным взглядом хранительницы и, не зная, куда девать глаза, опустил их.

Утренний мелисский базар встретил их гулом разноплеменной, многоцветной толпы. Разнообразные халаты, накидки, плащи, платья, чалмы, шляпы — все это людское море качалось, двигалось, гудело и поднимало пыль. А на базарную площадь беспорядочным потоком прибывали и прибывали новые торговцы, раскладывали товары и вливались в стремительную торговую жизнь.

Харис остановился рядом с такими же скромными повозками мелких торговцев, преимущественно крестьян из окрестных селений.

Флоя и Никта быстро унеслись в поток людей, ведущий к торговым рядам, захватив с собой Хариса. Оставаться в повозке Марку не хотелось, он решил пройтись. Неприятно, конечно, бродить по базару без денег, но заняться больше нечем.

Фруктовые ряды окатили его свежестью летнего сада, прилавки ломились от богатого выбора: бесчисленные виды яблок, самых разнообразных, даже причудливых форм, персики, абрикосы, финики, инжир, гранат, синие, зеленые, лиловые, белые и даже розовые виноградные грозди. Торговцы наперебой кричали, расхваливая дары своих земель, зазывали прохожих попробовать и, удостоверившись в незабываемом вкусе, купить. Чем дальше Марк углублялся в лабиринты прилавков, тем удивительнейшие плоды встречались ему. Виноградные гроздья с виноградинами размером со сливу, айва, покрытая ярко-золотой пыльцой, плоды, излучающие зеленое магическое свечение, называемые здесь мандрагоровыми яблоками и многие-многие фрукты, о существовании которых Марк не подозревал.

Выйдя из фруктовых рядов, Марк очутился перед чередой крытых торговых лавок, вдоль которых шнырял народ. Вывесок нигде не было, но даже для чужестранца Марка не составляло труда определить, где что продают. Вот лавка шелковых одежд, блистающая пестрыми, узорчатыми платьями, золочеными халатами, вот ювелирная лавка, из которой излучают удивительный блеск драгоценные изделия. А вот лавка знаменитых мелисских сладостей: запах меда и всевозможных ароматов действовал гораздо лучше всякой вывески. Марк вздохнул с тоской и зашагал дальше, рассматривая переливающиеся на солнце тысячами огней чудесные вазы и вазочки… какие же цветы туда помещают, если они сами великолепнее всякого букета?

— Кого я вижу, Седьмой миротворец!