Путь наверх, или Слишком красивая и слишком доступная

— Ничего себе — просил. Меня, между прочим, украли посреди шумной улицы, где было полно народу, и два дня держали пристегнутым к батарее в полнейшей темноте. По мне бегали крысы, а он, видите ли, просил! Кто виноват, что у тебя такие знакомые. А у меня там, между прочим, Маринка одна сидит. Она вообще совсем одна, города совершенно не знает. Дверь закрывать не умеет.

Бульдог перевел взгляд на меня и тихо произнес:

— Чупа, уходи…

— Почему?

— Потому что я так хочу.

— Врешь ты все. Ты хочешь, чтобы я была рядом.

— Я же ясно тебя попросил: уходи.

Я зло посмотрела на Тима:

— Послушай, Тим, а ты не хочешь поехать к своей девушке домой?

— Конечно, хочу.

— Тогда уматывай. Ты мне больше не нужен. А еще лучше улетай.

— Как это?

— Раком. Ты уже взял билеты на свой Урал?

— У меня нет билетов.

— А домой тянет?

— Еще бы! Мне на работу надо.

— Сейчас мой водитель и телохранитель завезут тебя за твоей девушкой и отвезут вас в аэропорт. Когда самолет?

— Обычно вечером.

— Ну вот и чудненько. Как раз успеваете. Мои ребята посадят вас на рейс.

— А если нет билетов?

— Для моих ребят всегда есть билеты. — Я достала несколько купюр и протянула Тиму.

— А это зачем?

— Это на подарок для девушки.

Поблагодарив меня, Тим положил деньги в бумажник. Затем он посмотрел на брата и спросил:

— А как же Макс?

— Макс в порядке.

— Я боюсь за него.

— Макс будет со мной. Считай, что он в порядке и находится в надежных руках. Вот номер моего мобильного. Звони, если что-то захочешь узнать.

— Спасибо. — Тим сунул бумажку с номером в карман и подошел к брату: — Макс, я полечу. Ты же знаешь, мне надо на работу.

— Лети. В тебе и не было особой необходимости, — сморщился Бульдог.

— Давай поменьше у него спрашивай. Уже бы в аэропорту был, — разозлилась я. Взяв Тима за руку, я вывела его за дверь и посмотрела на скучающего Жорика. — Жорик, садись в машину и проконтролируй ситуацию. Скажи водителю, что этого молодого человека нужно довезти до Московского проспекта, а затем в аэропорт. Купишь билеты ему с подругой на рейс до… Куда там ему надо? До Урала. Как освободитесь — сразу ко мне.

— Чупа, я не могу оставить тебя одну. Может, лучше этого товарища посадить на такси? — Жорик недовольно посмотрел на Тима.

— Нет. Делай, что я тебе сказала, и не задавай лишних вопросов. Я буду тебя ждать здесь, в этой палате. Постарайся уложиться как можно быстрее.

Жорик кивнул и потащил за собой Тима. Я посмотрела на часы и вздохнула. Ровно четыре часа. Через час в зимнем саду меня будет ждать Димка. Хотя можно особо не переживать. Сегодня он весь вечер проторчит там и вряд ли наделает каких-нибудь глупостей. Сделав глубокий вдох, я вновь зашла в палату и села рядом с Бульдогом.

— Ну вот мы и одни, — сказала я, с трудом сдерживая слезы. — Если бы ты знал, как я ждала этой встречи… Сколько я о тебе думала и как сильно люблю…

Я наклонилась над Бульдогом, и слезинки предательски капнули на его лицо.

— Ты плачешь? — прошептал Макс.

— Да.

— Ты же сильная.

— Сейчас нет.

Бульдог улыбнулся:

— Знаешь, я опять уловил знакомый запах, твои волосы пахнут спелой пшеницей. Мне столько бессонных ночей мерещился этот запах, а теперь даже не верится, что я опять могу его вдыхать.

— Макс, что с тобой случилось? Что произошло той ночью?

— Я и сам не знаю. Я знаю только одно: ты в опасности. Кто-то охотится за тобой и следит за каждым твоим шагом. В ту ночь этот проклятый корейский джип несколько раз переехал меня. Затем эти скоты выкинули меня прямо на дороге, а больше ничего не помню. Я очнулся в больнице. Единственное, что я до сих пор не могу понять, почему меня тогда не убили. Зачем оставили жить калекой?!

— Ерунда, Макс. Главное, что ты жив и что я рядом. Я буду твоей женой, матерью, любовницей, сиделкой. Ты нужен мне любой — я не могу без тебя. Погладь мои волосы — я так соскучилась по твоим рукам…

Макс крепко сжал скулы, и из его груди раздался пронзительный стон.

— Что случилось? — испугалась я.

— Чупа, мои руки не работают и больше никогда не будут работать…

— Как?

— Я не могу взять в руки карандаш, а ты хочешь, чтобы я погладил тебя по волосам.

— Ерунда. Я видела кучу фильмов, читала массу литературы. Со временем все функции восстановятся. Просто нужно время и физические нагрузки. Вот увидишь — все будет хорошо. Ты не один, нас двое.

— Нет, Чупа, ничего не восстановится. Я безнадежен.

— Но так не бывает!

— Бывает.

— Нужно верить в собственные силы — тогда будет результат.

— Какая вера?! О чем ты говоришь?! Мне нужно умереть, вот и все.

Я сморщила лоб, взяла кисть Бульдога и приподняла. Рука безжизненно упала на кровать, не задержавшись в воздухе даже на пару секунд.

— Ну а поднять голову ты можешь? — спросила я, не скрывая слез.

— Нет, — прошептал Бульдог. — Я ничего не могу, Чупа. Я не могу поднять ногу, голову. Я совершенно не чувствую нижней части. Я больше никогда не смогу сделать тебе что-либо приятное. Все атрофировано.

— Так не бывает, — рыдала я, прижав руки к груди.

— Как видишь, бывает все.

— Но ведь ты был такой здоровый мужчина…

— Это меня не спасло.