Путь небес. Преодолевая бурю

— Что ж, наглости ему не занимать. — Он выхватил ледяной клинок, холодно блеснул обнаженный металл. — Пусть приходит.

Носовую секцию пустотных щитов «Храфнкеля» на мгновение отключили. Секундой позже одинокая колонна эфирного света с треском пронзила своды мостика и опустилась на палубу в нескольких метрах от Русса. Столп ярко вспыхнул, потом сияние потускнело, и в его центре возникла высокая стройная фигура.

Хан прибыл без оружия. На его броне, обугленной, как и корабли, виднелись глубокие рваные дыры. Он стоял без шлема, с залитым кровью лицом и взлохмаченными черными волосами. Вначале показалось, что Каган с трудом держится на ногах, но затем он выпрямился, развернул плечи и встретил взор брата.

Увидев его вновь, Русс испытал только ярость. Примарх готов был рвануться вперед, раскрутить Мьялнар над головой и вонзить в грудь тому, кто оставил его умирать в пустоте. Ледяной клинок удобно лежал в руках, готовый к убийству.

Но Русс не двигался. Не шевелился и Хан.

Волчий Король и Боевой Ястреб стояли лицом к лицу, разделенные молчанием.

— Знаешь ли ты, брат мой, скольких сыновей я потерял в Алакксесе? — наконец прорычал Русс сквозь стиснутые зубы.

В ответ раздался голос Хана, такой же, как и всегда, — звучный, размеренный, с сильным акцентом.

— Мы должны были убедиться.

— «Убедиться»! — Леман подступил к нему, не убирая клинок. Джагатай был почти на голову выше брата, но уже в плечах и тяжело ранен. От границ тронного возвышения в повелителя Белых Шрамов целились из сотни болтеров, но оба примарха не обращали на это внимания. — И в чем же ты убедился? До сих пор считаешь меня Мясником Просперо?

Каган не отводил взгляд.

— Я увидел, что ты сотворил, и отправился дальше. Да, я убедился во всем, но, если ты желаешь вернуть долг крови, мне нечего тебе отдать — мы уже заплатили свою цену.

Русс придвинулся к Хану на длину ладони.

— Я часто думал, что скажу и как поступлю, если мы встретимся снова, — оскалился он. — Знаешь, Джагатай, многие во Дворце именуют тебя предателем. Я могу убить тебя на месте, и мало кто будет скорбеть. Так я отплачу кровью за кровь и потом, когда предстану перед духами павших, честно скажу, что отомстил за них.

— У меня нет оружия, брат, — спокойно ответил Каган. — Срази меня, если желаешь, но знай, что я прошел через огонь преисподней, чтобы доставить моих сыновей на Терру. Никто — ни ты, ни Хорус, ни даже наш Отец — не помешает мне привести их туда, где им предначертано быть.

В словах брата вновь сквозило прежнее высокомерие. На миг оно лишь распалило гнев Русса, побуждая его все-таки взмахнуть клинком, принести воздаяние, которое он так часто себе представлял.

Но затем Леман осознал нелепость происходящего. Его крупные губы, пересеченные рубцами, растянулись в безрадостной ухмылке. Она расширилась, превратилась в улыбку, потом зазвучал низкий, рычащий смех и, наконец, — настоящий хохот. Запрокинув голову, Русс зашелся веселым ревом.

— Ты всегда был спесивым ублюдком, — сказал он. — Явился в мои чертоги, как нищий, а говоришь так, будто владеешь тут всем. Кто бы еще на такое осмелился?

Смех понемногу стих. Леман наконец убрал меч в ножны. Повсюду на мостике опустились болтеры.

— Мне стало бы легче, оставь я тебе новенький шрам на память, — заметил Русс. — Может, это чему-нибудь тебя научило бы. Но ты и так уже будто полумертвый, да и мне неохота тупить меч о твою тощую шею.

Хан одарил его ледяной улыбкой:

— Сохрани клинок для тех, кто идет за мной по пятам.

Волчий Король посерьезнел:

— Ждать недолго. Если договоришься с Малкадором, его обрадуют твои бойцы. Ему вечно не хватает верных легионеров.

— Значит, ты возвратишься к нему со мной?

— Нет. Еще нет, — покачал головой Русс. — Думаю, лучше нам оставаться порознь. Я по-прежнему гневаюсь на тебя, брат, и могу вспыхнуть снова. В любом случае я заперт здесь — мне предстоят битвы в пустоте. Хорус готовится к решающему штурму, приходят доклады о сборе изменнических сил со всего сегментума, даже из такой дали, как Ярант.

Джагатай кивнул:

— Тогда дождусь тебя во Дворце. Я ведь говорил, что хочу снова биться рядом с тобой, как нам и предназначено.

— Не сомневайся, этот день придет, — заверил фенрисиец.

В нижних отсеках «Копья небес» стояли на страже грозовые пророки.

Обставленное жаровнями тело Арвиды покоилось в центре круга, вырезанного на палубе. Его уложили на спину в полном доспехе, поскольку те, кто принес чернокнижника с мостика, просто не смогли снять броню.

Над неподвижной фигурой Ревюэля завивался дым благовоний, темный в тусклом свете углей. По керамитовым латам тянулись священные символы, обереги от мрака, выведенные порошками земляного и буро-красного цветов.