Путь небес. Преодолевая бурю

— Ты и в самом деле так думаешь? — Повернувшись к легионеру, Вейл ткнул в его сторону костлявым пальцем. — Может, Хан и примарх, но он не командует течениями. Эти потоки — порывы душ и разумов, и направления их определяются мыслями ныне живущих. Через них нельзя прорваться. Если вы попытаетесь, сам эфир воспротивится. Широкие пути станут непроходимыми, узкие дороги исчезнут. Пока вы будете брести по вязкой трясине, неприятели скользнут через тьму с легкостью рыб в воде.

— Я знаю варп хуже, чем ты, — сказал Таргутай, — но понимаю, что все не так просто. Иначе там вообще невозможно было бы передвигаться.

— Там разные слои, — нетерпеливо возразил Вейл. — Есть stratum aetheris, мелкие каналы. Глубже пролегают великие маршруты stratum profundis.^[23] Наконец, существует stratum obscurus,^[24] корень всего ужаса. Чем они помогут вам? Ни один смертный не проведет вас по дорогам бездны. Даже он.

— Но вы пробовали составить карту.

— Это невозможно. — Мейстер досадливо тряхнул головой. — По крайней мере, здесь Питер ошибался. Варп — не зеркало, он непостоянен, как живое существо. Он и есть живое существо! Коснись эфира, и он вздрогнет. — Вейл ненадолго утратил уверенность. — У меня нет ока, но я… видел многое. Изучал то, что изучали навигаторы. Сложность имматериума… бесконечна.

— Попытайся объяснить, — мягко сказал Есугэй. — Я быстро схватываю.

Вейл шумно выдохнул, у него округлились глаза.

— Смятение — это океан. Каждый знает, что в нем есть течения, глубины, шторма. Там можно видеть свет Картоманта. Можно следовать за ним, прикрываясь эгидой поля Геллера от Разумов извне. Но даже тогда ты погружаешься совсем незначительно. Нырни глубже, и оболочка расколется. Свет померкнет. Око ослепнет. Когда люди заявляют, что странствуют через варп, то просто бахвалятся — смертные лишь скользят по лику вечности, будто плоские камни, брошенные ребенком. Мы чужие в эмпиреях. Они ядовиты для нас, и чем ближе ко дну, тем опаснее яд.

— Ашелье пробовал нырнуть глубже?

— Кто знает? Возможно. Но он не преуспел, и знаешь почему? Потому что это неосуществимо. Нам нужна мощь скованной звезды, чтобы погрузиться хотя бы на мелководье. Людям неподвластна энергия, способная пробить пелену дальше. Соедини вместе реакторы десятка линкоров, удвой их отдачу, и даже этого не хватит. Так что нет, Питер не преуспел.

— Генерал Раваллион верит в него.

— Ей не стоит, — брезгливо произнес мейстер. — Поверь, ей не стоит. Они все одинаковые, эти Окули. Слишком долго всматривались в глубину. Ты ведь слышал то присловье? Про бездну?

Таргутай ответил не сразу. Он внимательно изучат Вейла, подмечал каждый его жест и особенность поведения. Гость не обманывал их, здесь Илия оказалась права. Но все же с собеседником что-то было не так. Тот провел много времени среди Нобилите, и это явно оставило след. Возможно, такой, о котором не подозревал и сам мейстер. Каждый час с навигаторами накладывал отпечаток на душу — быть может, его даже удастся обнаружить.

— Не сомневаюсь, ты прав, Вейл из дома Ашелье, — наконец заговорил Есугэй. — Мы чужие в варпе. По ночам я часто размышляю, мудро ли было возводить империю на таком фундаменте. Но других способов не имелось, верно?

Мейстер снова пожал плечами.

— Действенных — уж точно, — пробормотал он.

Грозовой пророк еще несколько секунд смотрел на Вейла, затем отвел глаза.

— Ты просветил меня, так что пока я не отчаиваюсь. Илия была права, погнавшись за тем человеком.

— Тебе все кажется, что вы сумеете найти Питера, — раздраженно бросил мейстер. — Сколько раз мне нужно повторить, что я не знаю, где его искать? Пытайте меня, если хотите, но это вам не поможет.

— Я не стану так делать. Пытки — не наш метод. Но, возможно, есть иной путь. — Таргутай вновь посмотрел в иллюминатор. Далеко впереди по звездному полю двигалось шесть световых точек — эскортные корабли спешили встретить «Лунный серп» и проводить его в сердце флота. — У меня нет навыков для поиска забытых отпечатков в памяти. Это наука разума, не стихий. Но у меня есть друг. Он умеет все, что нужно. Когда прибудем, познакомлю тебя с ним.

Заметив настороженный взгляд Вейла, грозовой пророк рассмеялся.

— Бояться не надо, — сказал Есугэй. — Он — тоже последний выживший с целого мира. Думаю, вам найдется, о чем поговорить.

Когда «Калжан» подошел к внешней границе сборной системы, большинство звездолетов уже заняло позиции. Воинственные белые колоссы бороздили верхние слои бурной тропосферы Эрелиона III в окружении стай ракетных эсминцев и кораблей прорыва строя.

Шибан собирался подвести свой фрегат вплотную к «Буре мечей», поскольку ожидал, что в течение нескольких часов его вызовут на борт флагмана. Вектор подхода, однако же, им перекрыл внутрисистемный челнок. Как только стало ясно, что судно не планирует освобождать дорогу, с «Калжана» понеслись сигналы, на которые последовал ответ согласно стандартному протоколу Армии.

Услышав сообщение, хан скомандовал полную остановку.