Путь небес. Преодолевая бурю

— Будь осторожен, брат.

Коненос не отрывал взгляд от входа.

— Почему? Что там, внутри?

Апотекарий шагнул к внешнему замку.

— Мои владения, — ровно ответил он.

Его спутник поднял взгляд, затем опустил, изучая загадочную комнату.

— У любого странствия есть направление, — задумчиво проговорил Азаэль. — Решение принято. Мы улучшим себя. Мы испытаем все, что возможно испытать. Мы пострадали из-за этого решения, и другие будут страдать из-за него.

Фон Кальда молчал, но в атмосфере узкого отсека повисло предчувствие насилия, подобное мускусному запаху страха. Ладонь апотекария чуть придвинулась к кобуре болт-пистолета.

Оркестратор снова подошел к люку.

— Я желал бы закрепить взятое направление. Когда придет время расплаты, я не буду ни о чем сожалеть. Так вот, брат, здесь ты искажаешь не только плоть. Ты искажаешь миры. Ты разрываешь пелену.

Советник напрягся, обдумывая, успеет ли выхватить оружие.

— Я ничего не делаю без при…

— Тише. — Обернувшись, Коненос приложил палец к губам Фон Кальды. — Мы с тобой мыслим одинаково. Правда. Покажи, чего ты добился.

Апотекарий помедлил. Даже сейчас, после всех распоряжений примарха на эту тему, существовали риски. Древние запреты не желали умирать, а в легионе, познавшем вкус измены, ее стоило ждать и от боевых братьев.

Наконец он убрал руку от кобуры и потянулся к замку.

— Не оступись, — сказал Фон Кальда. — И гляди, куда смотришь.

Он ввел код доступа, и стальные засовы выскочили из пазов. Люк распахнулся, с шипением воздуха выровнялось давление.

За порогом висел густой лиловый туман, от которого шел насыщенный составной запах. Глухой лай постепенно сменился низким посвистывающим сипом. Дети Императора зашли внутрь, и на несколько мгновений даже улучшенное зрение подвело их в сумраке отсека.

Когда дымка рассеялась, Коненос увидел круглое помещение, стены которого покрывали руны бурого цвета. Перед воинами находилась яма с бронзовыми краями, огражденная толстым бронестеклом — такое же использовалось в огромных колбах для тел из апотекариона. На дне углубления метровым слоем лежали трупы, из окровавленной, истерзанной плоти торчали обломки костей.

На груде мертвецов сидело нечто, почти неуловимое для взгляда, — ложное отражение, заблудившийся пучок лунного света. Лишь когда оно шевельнулось, в поле зрения Азаэля мелькнули отдельные образы: голова, увенчанная шипами; полностью черные глаза; пухлые губы, меж которых метался язык длиной в человеческую руку. Тело создания попеременно казалось то женским, то мужским. Стоило легионерам подойти к стеклу, как чудовище размытым пятном ринулось на преграду.

— О, прелестно, — довольно кивнул оркестратор. — Где ты его достал?

Фон Кальда чуть отступил. Время от времени он еще сомневался, разумно ли продолжать работу.

— Оно еще не готово. Никто из них не готов.

Коненос лукаво улыбнулся апотекарию:

— Говорят, среди нас есть такие, кто пока не принял просвещение. Они придерживаются старых обычаев. Не видят всех благ усовершенствования. — Азаэль наклонился к бронестеклу, и в тенях раздался звук, средний между хихиканьем и пощелкиванием клешни краба. — А тут — наше будущее, наши союзники. Вот почему ты занялся этим, верно?

Советника тошнило, как и всегда возле существ, которых он призвал и пленил. Их эфемерную суть удавалось удерживать здесь лишь постоянными жертвоприношениями.

— Карио в большом фаворе…

Метнувшись к апотекарию, Коненос стиснул его лицо латными перчатками. Азаэль придвинулся ближе, и Фон Кальда ощутил сладость его дыхания.

— Вот и ответ на твои вопросы. Придворный Клинок так же проклят, как и мы, — он слышит те же самые шепоты. Твои старания могут даже подстегнуть их, и тогда я порадуюсь. — Оркестратор снова взглянул на извивающиеся тени, сияя розовыми глазами. — Забудь о выведении новых слуг. Здесь твоя главная работа.

Тварь из ямы бросилась на Коненоса с чем-то вроде почти реального бича, нанося яростный удар сверху вниз. Или толстое бронестекло, или мистические символы на темной бронзе сдержали атаку.

— Это приказ Рассеченной Души?

— Раньше ты не ждал позволения. — Азаэль облизнул потрескавшиеся губы. — Со временем он устанет от мечника, но наше время ограничено, поэтому заставь свои создания подчиняться. Я хочу, чтобы они были с нами, когда флот начнет следующую битву.

Выпустив апотекария, Коненос снова подошел к барьеру. Нечто внутри почуяло его, и в полумраке сверкнула фиолетовым блеском пара миндалевидных глаз, более крупных, чем у человека, и жестоких. Зачарованный консул наблюдал за движениями существа.

— Они подобны заразе, — выдохнул Азаэль. — Пора нам ускорить эпидемию.

Глава тринадцатая

Перед тем как пойти к тому смертному, Вейлу, Есугэй отозвал Арвиду в сторону.

— Тебе нехорошо, брат? — спросил грозовой пророк с явным беспокойством на татуированном лице.