Путь по крошкам света. Плоды и ростки

При этом она старательно и очень значительно помогала матери материально, очевидно стараясь все ещё доказать маме, что она хорошая, но любви она от неё так и не получала, хоть и сама уже была матерью.

После каждой работы с ней у Федора как от удара ножом резко болела печень и приходилось очищаться и восстанавливаться много дольше и тщательней.

Правда позже все сгладились и ему это показалось что это улучшение ее состояния, но как в других подобных случаях с инвалидами, как только им становилось лучше и они начинали «подниматься», они начинали все хорошее отторгать.

Страх, поглощающий и подчиняющий, страх потери относительного комфорта сострадания и поблажек, помощи и понимания в социуме, пугал их «начать жизнь снова, на пустом месте с чистого листа» и жить в трудах и преодолениях обычных здоровых людей.

Вот и она, вдруг перестав истерить от страха боли новых химиотерапий, стала «нелогично» выбирать ещё более жёсткие процедуры медикаментозного лечения для себя. В итоге в их «Тяни-Толкае», где он тянул ее к свету, она просто начала «забывать» обращаться к нему в договорённое и удобное ей время за помощью. Федор писал сам, и она вспоминала и да писала, что готова и ей очень надо и что данные ей практики помогали, а вот сейчас все болит.

– Если вам больно, вы же раньше обращались и это устраняло боль? – спрашивал он ее, стараясь вернуть её к теме, что она то именно хочет для себя.

– Да. «Наверное…» —говорила она и снова возвращалась к рассказам о своих проблемам.

Вот так приступы и ее «забывчивость» подточили уверенность и силы и Федора, и он стал задаваться вопросами и погрузился в поиски причин этого.

Ему обнаружилось, что он снова подставился под «Наказание Господне!» в грехе («ошибка» со старо греческого) невнимательности и в эйфории первого случая. Дело, как не мнила его гордость или скорее уже гордыня, нужно было отпустить на самотёк.

– Не в моей власти это и нужно срочно исправлять свои корявые потуги гордости! – понял он.

Что он сразу и сделал, более конкретно пообщавшись вновь в назначенное ею время и указав что ей его помощь не нужна, раз она «забывает» на следующий день о своих договорённостям и словах вчера. Федор отказался и от возмещения. У него даже появилось ощущение, что он ей помог легче преодолеть порог к уходу и именно в этом ему и дали действовать. Не более того, но фантазировать о предопределении можно много, а жизнь продолжает течь дальше.

Через сутки «нашлась» практика зикра сразу исправляющая приступы Федора. Через три дня он практически восстановился, если не считать потницы на коже. Хотя была жара, и он часто и обильно потел, он был рад, что легко отделался. Когда он ещё общался с ней закрывая свои претензии на помощь, под ее согласие, на фоне жёсткой грусти неудовлетворённости собой, внутри его что-то ликовало и радовалось. Она больше не писала ему и это было понятно со многих позиций и ситуаций.

– Когнитивный диссонанс! – резюмировал Федор и описал ситуацию и свои выводы Наставнику.

Федору в этот раз повезло больше, чем в прошлые его потуги совладать с «Наказанием Господнем!». Тогда он не знал об таком законе взаимодействий.

(Наказанием Господним, считалось ситуация в жизни человека, когда он просит помощи от одного, а думает на самом деле о другом, но причиной этого было совершенно третье, но человек истово самообманывает себя первой поверхностной «причиной», «не видя в упор» что другой «рукой копает себе могилу» и при этом уверен в правильности наказания себя.).

– Ну да, уже опыт образовался и сигнальные системы раньше стали маячить, но ведь пока не вступил в него и не попробовал на вкус, хоть нещадно воняло, не понял, что это оно! – любя журил себя Федор. – Что нас не убило, помогло стать сильнее…и умнее на конец-то! Возможно.

***

– Потеря памяти! – мяукнуло сознание Федору, и он вспомнил, что это же подобная забывчивость была характерна и ещё нескольким случаям встречи с «уходящими» и ушедшими из разума. Сразу две обширных области ситуаций из его жизни вспомнились ему. И оказалось, что и причина одна и та же в этом есть.

Потерянные, Помощники, Големы

Первый раз Федор встретился с людьми странным образом, не помнящим детали своей уже прошедшей жизни и своего прожитого опыта при общении в среде «институтчиков». Его поразило, что отдельные люди не только не использовали в своей жизни, уже прожитой ими опыт, что очевидно было для него, но очень агрессивно и болезненно реагировали на попытки «напомнить» им о нем. Они просто отторгали саму возможность попытаться вспомнить. Даже упоминание о возможности их выводило из себя и вызывало иногда поток оскорблений и не связанных девизов о «правильном развитии». Даже фразы они, как попугаи, произносили из года в год одни и те же.

Встречая через 8 лет в сети одного из них, он попытался донести что-то новое до него, но столкнулся с агрессией. Федору не было понятно, как, не получая нового опыта и результатов можно так «успешно» топтаться на одном месте столько лет. Они как будто остановились, но при этом становились старее физически.