Путь. Поиск Истины в Мире Лжи

Отсутствие каких-либо инструментов, в том числе примитивных, не найденных при археологических раскопках, заставляет задуматься о том, кто, когда и как построил чавинский храм. Религиозно-мистический характер постройки очевиден, и гробовая тишина лабиринтов могла вполне быть использована для посвящений и глубоких трансцендентных медитаций, достигавшихся при помощи священного кактуса Сан-Педро, изображение которого четко дошло и до наших дней.

Лабиринт

Алтарь дона Виктора

С доном Виктором варим Сан-Педро

Дон Виктор, человек, к которому мы ехали, был одним из немногих шаманов в округе. С ним я был уже знаком несколькими годами ранее, во время моего первого визита в Перу в 2005 году, когда путешествовал с Ховардом (о нем писал в предыдущих главах). Тогда наше знакомство было несколько поверхностным. Более глубоким оно стало тремя годами позже, когда я вновь посетил храм с Мартином. С ним мы познакомились в джунглях в 2005 году, после этого несколько лет не общались, но, как оказалось, друг друга нередко вспоминали. Я связался с ним уже в 2008-м между моими поездками в Мексику, рассказал, что ко мне приезжает друг из Санкт-Петербурга, который хотел бы попасть в Чавин. Так мы все и организовали.

В декабре ко мне в Калифорнию прибыл приятель, и оттуда мы полетели в Перу. Место, которое мы планировали посетить, было целью паломников с древних времен, о чем свидетельствуют археологические находки, хранящиеся в музее, построенном неподалеку.

Чавин-де-Уантар можно было бы сравнить с храмом Аполлона, который находится в Дельфах, в силу своего религиозного влияния на весь континент, длившегося, по археологическим данным, тысячу лет. Но если религиозная традиция Дельф уходит корнями в микенское время, то корни чавинской культуры теряются вне времени. О загадочной древней культуре существуют только догадки, однако деятельность ее очевидна.

Как ни странно, чавинский храм является единственной достопримечательностью в Перу, которая охраняется вооруженными людьми. Причины этого мне не очень ясны. Как-то странно входить в храм древних жрецов, где у входа стоят вооруженные охранники в бронежилетах. Что там можно украсть, трудно даже представить. Все, что можно было бы унести, уже давно хранится в музее, расположенном в получасе ходьбы, где вместо охраны вас встречает милая девушка и с улыбкой выдает номерок.

Что же в чавинском храме есть такого, что так защищают от туристов, «вооруженных» фотоаппаратами? Неужели такой охраны требует трехтонный монолит Ланзон, божество чавинской культуры, как копье, вкопанное в землю? Оно находится во внутренней части храма, скорее всего, недоступной для паломников древности, где изображен человек-ягуар с приподнятой рукой со знаком приветствия. Но для кражи алчному ценителю древнего искусства необходимо было бы проделать отверстие в крыше храма и с помощью крана поднять монолит. Это, конечно, абсурд.

Очевидно, что Ланзон являлся антропоморфным божеством, которому поклонялись жрецы древности. Находится монолит в центре храма между туннелями-лабиринтами. Легко можно было бы предположить, что они были использованы для ритуальных посвящений. Во времена чавинской культуры жрецы, употреблявшие Сан-Педро, должны были проходить через этапы ученичества, прежде чем им позволяли приблизиться к монолиту. Сегодня же на Ланзон может взглянуть каждый.

Однако храм глазами не туриста выглядит совершенно иначе, и здесь одни и те же молчаливые камни начинают говорить. Не словами, конечно, а молча. Под воздействием Сан-Педро в храме можно услышать эхо древности. Остальные гравюры храма выполнены на больших каменных плитах, унести которые также невозможно. Таким образом, здесь хватило бы одного или двух охранников со свистками для поддержания общего порядка.

Последний раз во время посещения этого места с друзьями из Германии у нас чуть не возникли проблемы из-за того, что мы решили уже под конец дня исполнить в стенах храма немного мистической музыки в знак нашей признательности древним чавинским шаманам. Но едва мой друг задул в диджериду, к нам подбежал охранник и заявил, что здесь запрещается проводить любые ритуалы. Я не стал объяснять, что ритуал мы уже провели, но сказал, что это просто исполнение музыки. Однако он попросил нас выйти, а на улице к воспитательному процессу подключились еще несколько охранников. Сидеть в полицейском участке в этот день и в таком состоянии мне хотелось меньше всего. С неприятным осадком мы мирно покинули храм в сопровождении стражи.