Путь разрушения

Хот угрюмо кивнул. Какое-то время он молчал, просто наслаждаясь присутствием Перникара, пускай даже в форме призрака. Затем, понимая, что подсознание не стало бы устраивать для него столь сложный спектакль без веской причины, поинтересовался:

— Почему ты пришел?

— Армия Света — орудие добра и справедливости, — молвил Перникар. — Вы боитесь, что сбились с пути, но обратитесь к Силе и тогда поймете, как отыскать его снова.

— Тебя послушать, так все проще простого. — Хот качнул головой. — Неужели я пал так низко, что забыл основы учения нашего Ордена?

— Пасть не стыдно. — Перникар встал. — Стыдно не желать подниматься.

Хот тяжко вздохнул:

— Я знаю, что нужно сделать, но ведь сил больше нет. Моя армия на грани краха: бойцы истощены, и их слишком мало. А прочие джедаи больше не верят в наше дело.

— Фарфалла верит, — отметил Перникар. — Хотя между вами бывали разногласия, он всегда оставался вам предан.

— Боюсь, я разругался с Фарфаллой навсегда, — признался Хот. — Он больше не желает иметь дела с Армией Света.

— Тогда почему его корабли до сих пор на орбите? — возразил Перникар. — Вы прогнали его в гневе, и он боится, что вас поглотила темная сторона. Покажите ему, что это не так, и он вернется.

Перникар сделал шаг назад. Хот чувствовал, что понемногу возвращается к реальности. Можно было сопротивляться. Бороться, чтобы остаться в мире сновидений. Но впереди было много работы.

— Прощай, старый друг, — прошептал он. Медленно открыв глаза, он увидел явь — темный и пустой шатер. — Прощай, старый друг.

В ту ночь ему так и не удалось больше заснуть. Хот долго и мучительно раздумывал над тем, что ему было сказано во сне. Именно к Перникару он всегда обращался в моменты смятения и тревоги. Понятно, почему мозг призвал образ лучшего друга, чтобы наставить его на путь истинный.

Генерал знал, что нужно сделать. Он переступит через свою гордость и попросит у Фарфаллы прощения. Ради блага Ордена они отложат в сторону свои дрязги.

Едва рассвело, он вышел из шатра с намерением отрядить посла к Фарфалле. Но, к его удивлению, тот уже сам направил офицера на переговоры.

— Я гадала, не будет ли поездка напрасной, — созналась посланница, когда лорд Хот пригласил ее к себе. — Боялась, что вы вообще не захотите меня принять.

— Если бы ты прилетела вчера, возможно, так бы и случилось, — повинился генерал. — Нынешней ночью мне было… откровение, которое все изменило.

— Тогда, наверное, я удачно прилетела, — ответила женщина, приветливо кивнув.

— Да-да, удачно, — проворчал Хот, но в глубине души он был убежден, что сон не имел никакого отношения к удаче. Поистине Сила была могущественным и таинственным союзником.

* * *

Ведя вездеход по голым и безлюдным равнинам Амбрии, Бейн все еще чувствовал присутствие яда в своей кровеносной системе. Рев мотора не мог заглушить грохота и звона, который издавал сложенный позади хлам. Этот шум не давал ему совсем выбросить из головы воспоминания о прежних владельцах машины, но раскаяния из-за их смерти ситх не испытывал.

Он оставил их тела там, где убил, — на поле боя, где они собирали рухлядь. Эти смерти придали ему сил, чтобы двигаться дальше, но прилив энергии уже начинал спадать. Бейн мог бороться с токсином еще несколько часов, но для того, чтобы вылечиться, ему требовался целитель.

Нужно было найти Калеба. Если удастся добраться до него, тогда можно на что-то надеяться. Но до жилища целителя еще оставались многие километры.

Со временем тело его неизбежно одолеет паралич, а разум поглотит лихорадочное безумие, вызванное действием токсина. Но пока что гнев позволял ему сохранять ясность мыслей.

На Гитани он не злился. Женщина всего лишь поступила так, как и надлежало служительнице темной стороны. Гнев Бейна был направлен на самого себя — на собственную слабость и самоуверенность. Нужно было предвидеть истинные масштабы ее коварства.

Но вместо этого Бейн позволил себя отравить. И если теперь он умрет, великое озарение — о Правиле двух, о спасении ситхов — умрет вместе с ним.

* * *

Приближение вездехода Калеб почувствовал задолго до того, как услышал его или увидел. Машина неслась словно буря, словно влекомые ветром черные тучи, застилающие небо. К тому времени, когда транспорт остановился перед хижиной, целитель уже сидел снаружи и ждал.

Человек, который выбрался из машины, был высок и мускулист, являя собою полную противоположность худощавому и жилистому Калебу. Одет он был во все черное, на поясе болтался световой меч с изогнутой рукоятью. Кожа его была пепельно-серой, губы кривились жестоко и презрительно. Даже если бы Калеб не чувствовал Силу, он без труда бы догадался, что перед ним служитель темной стороны. Разве что истинной мощи угрюмого посетителя он бы не почувствовал.

Но Калебу уже приходилось иметь дело с сильными мира сего. К нему приходили и ситхи, и джедаи, и всем он отказывал. Он служил простым обывателям — тем, кто не мог помочь себе сам. И в войне между светом и тьмой он участвовать не желал.