Путь с войны

Ветров пересел четвертым на заднее сидение Мерседеса, прижимался к соблазнительному бедру Вилены, обтянутому грубой тканью, разыгрывал пантомиму плотского вожделения. Сметана, видя это, понимающе щурился. Борис усиленно делал вид деловой, озабоченный.

– Если бы не секретность, – сказал он. – Взяли бы в два счета.

– Становится все интереснее, и интереснее, – проговорил Загорский, внимательно разглядывая маленькую трещину на лобовом стекле.

Партия оказалась сложной. Профессиональный шахматист непременно выиграет у дилетанта, но во время игры дилетант может не раз поставить опытного игрока в тупик, прежде всего нелогичностью ходов, непредсказуемостью. И, конечно, нелогично, из ряда вон выходящий факт, что объект пробрался – дошел пешком, доехал на попутках – так далеко от Берлина. Учитывая невозможность поднять по тревоге военные части и провести войсковую операцию, скорее всего фигурант уйдет и из Польши. Семьсот километров за месяц с лишним – кажется, очень медленно. При этом Бардин не торопится, посещает места, где раньше проходил с боем, грустит там, наверное, вспоминает. При этом Бардин в розыске, о чем сам не подозревает, или подозревает, но не знает твердо. И если бы он был один такой! Оказывается, после падения Германии десятки, сотни солдат неожиданно испарились из своих частей. Кто-то домой пошел, как фигурант, но многие рванули на Запад, к союзникам. А союзники – ну не уроды? – возвращают беглецов обратно. Тех, кто им может быть полезен, американцы оставляют, дают политическое убежище, а большинство – шагом марш обратно. Если бы фигурант знал ценность информации, случайным носителем которой он стал, мог бы уйти к союзникам и там закрепится. Черта с два они бы его вернули! Но ему, видите ли, домой надо. Он, видите ли, родину любит, причем в локальном понимании. Таким образом, он попадает в Союз, но попадает куда? В районы западной Украины. Там до сих пор действуют немецкие группы, там сидят по лесам партизаны, там действуют националистические отряды. При видимости того, что игра переносится на свое поле, в реальности ситуация проще не становится. Надо дать ориентировки во Львов и в другие города.

Гаврилов лихо вел машину, повороты проходил, почти не сбрасывая скорость. Загорский смотрел в боковое стекло, за которым сливались в изумрудные полосы кусты и деревья. Ему подумалось, что, если вдруг склад награбленных ценностей случайно найдут, и надобность в искомой фотокарточке отпадет, он приложит все усилия, весь свой розыскной авторитет, чтобы поиск Бардина не прерывался. Поймаем! Обязательно поймаем!

– Владимир Владимирович! – позвал Ростислав.

– Я! – Ветров елозил на сидении, натирал плечом затвердевшую грудь Вилены.

– Надо по вашей линии обратиться в структуры четвертого украинского фронта.

– Уже подумал об этом. Сделаем. Слушайте… давайте вон там на опушке техническую остановку.

– Уже? – с хитрецой прошептала Вилена.

– Пора, – не смутился Ветров. – Техническая остановка. Мальчики налево, девочки направо.

Когда Исай остановил машину, Ветров излишне резво вылез и быстрой походкой поднялся в небольшую горку, скрылся за деревьями. Вилена осталась сидеть, остальные вышли, разминали ноги.

– Эх, хорошо. Лето, – Сметана потянулся, сложив руки на затылке.

– Лето? – Загорский огляделся. – Действительно.

– Совсем заработался, Ростислав Васильевич, – сказал Сметана с еле уловимой укоризной. – Надо ж чутка отдыхать. Там речка есть, можно искупнуться.

– А в воду прыгнуть было бы роскошно, – сказал Борис невесело.

– Исай! Папиросу дай, – крикнул Сметана.

Закурили, замолчали. Тишину раскрашивала трещотка кузнечиков. Пахло свежей травой.

– Я думаю так, – произнес Загорский, и сотрудники придвинулись к нему. – Когда возьмем бегунка, карточку, понятно, чекистам. А его самого, предсказателя этого… К делу приспособим. Посадим на «кукушку», пусть смотрит будущее и находит того, кто нам нужен.

– А я прям сразу так и подумал, – заявил Сметана. – Этого шамана надо к делу. Ну, Васильич, ну голова!

– Там все не так просто, – кисло сказал Борис. – Он императивно не пророчит. У него дискретные озарения. Если они еще есть, что не доказано.

Загорский поморщился, отбросил ногой мелкий камешек. Посмотрел на часы, сказал раздраженно:

– Что он там веревку проглотил?

– Пойду, присоединюсь, – сказал Гаврилов и пошел по травянистому склону в лес.

Загорский снял шляпу, внимательно ее осмотрел. Борис прислонился к капоту, и стрельнул косым уничижительным взглядом в салон машины, где поправляла прическу Вилена.

– Попробовать стоит, – задумчиво проговорил Загорский. – Показания очевидцев свидетельствуют, что дар предвидения у фигуранта есть. Грех не использовать. Другое дело, как фигуранта увести от наших коллег…

Вдруг он услышал крик. Тревожный крик. Обернулся. Исай стоял на опушке, махал рукой, в которой был пистолет. Он кричал: «Сюда, сюда».