Путь с войны

Начальник городского отдела внутренних дел Ефим Лукич Непейвода выдвинул ящик стола и незаметно полюбовался на себя в маленькое зеркальце, лежащее в тумбочке. Подкрутил вверх кончики усов, не уступающих ни в чем усам маршала Буденного. Пришла фраза: «Маршал Буденный во время войны сыграл выдающуюся роль – он, в общем, ни во что не вмешивался». Неплохо. Последние сорок лет своей жизни Ефим Лукич занимался литературным трудом. Четыре чемодана рукописей, к неудовольствию супруги Степаниды Андреевны, он возил за собой в каждый новый район или город, к каждому новому месту службы. И хотя ни один его роман не был опубликован, ни одна пьеса не поставлена, ни один сценарий не экранизирован, Непейвода не оставлял литературного поприща. Он посылал черновики критикам и писателям. Ему отвечали: «Как-то у вас все простенько. Буднично как-то». Ефим Лукич возражал: «Если автору есть, что сказать, он хочет донести до многих. Чтобы донести до многих, надо писать проще. Надо интересно, в тоже время знакомо, и с веселинкой».

Конечно, Непейвода как законспирированный писатель мирового уровня не мог не затрагивать в своих произведениях и вечных экзистенциальных тем. Он считал себя обязанным, он старался. Но лет шесть назад произошел творческий переворот. Ефима Лукича назначили в Западную Украину, недавно с восторгом вступившую в Советский Союз, где он получил возможность познакомиться с книгами, которые у нас не издавались. Вот же! Вот! Комиссар Мегрэ! Вот тот герой – в смысле литературный, реальных героев и так прорва – герой, который нужен русскоязычному читателю. В этом направлении Ефим Лукич и начал работать, сочиняя рассказы и пьесы о нашем советском Мегрэ. Прототипом главного героя стал, конечно, сам подполковник Непейвода, только без тяжелого живота и многоскладчатого подбородка, напоминающего мокрого удава, обвившего шею человека.

Ефим Лукич еще раз погладил усы – семейная гордость – и ласково посмотрел на Бардина, который сидел за столом и жадно хлебал из судка борщ, приготовленный Степанидой Андреевной – это она умела, как никто. Она же постирала изношенную форму красноармейца, сильно пострадавшую за те пять дней, которые он прошел по лесным дебрям, убежав из бандитского плена.

Подполковник Непейвода, как и многие другие сотрудники органов, знал о бандеровских группах, которые дислоцируются в укромных местах Украины, но никто не мог сказать определенно об их численности и конкретном размещении. До вчерашнего дня! Вчера появился в отделе изможденный солдат, который сказал, что он сбежал из банды и может, хотя и с трудом, показать, где скрывается нацистский отряд. На карте солдат обозначил примерно окружность – в этом районе они. Конкретнее пояснить не смог, сказал, что на местности легко найдет дорогу в лесное поселение. Непейвода незамедлительно доложил вышестоящему руководству, получил указания, теперь оставалось ждать. Взять отряд фашистских недобитков – умопомрачительный сюжет! Но есть одно обстоятельство…

Как бы это сказать?

Действие первое. Кабинет начальника отдела. Из больших окон падает дневной свет. На стене портрет товарища Сталина. За столом сидит сыщик Водохлебов. Он быстро пишет.

Входят пожилой мужчина (увалень, но по необходимости хваткий) и миловидная девушка (с виду – шалава на диете). Мужчина представляется: оперуполномоченный Сметана! И подходит ближе. Девушка остается возле дверей.

Сметана. Вот мои полномочия (протягивает лист бумаги). Есть поручение особой важности.

Водохлебов. Слушаю вас.

Сметана. Нами разыскивается дезертир Бардин Ырысту Танышевич, четырнадцатого года рождения. Вам предписывается при появлении в зоне вашей ответственности…

Да нет, не так, подумал Ефим Лукич и мысленно перечеркнул мысленные же строчки.

Сметана. Вы подполковник Водохлебов? Очень рад. Очень рад. Дело в том, что у нас к вам просьба. Бардин Ырысту Танышевич разыскивается как дезертир. Но поймать его мы никак не можем.

Водохлебов (грубо). Я дезертирами не занимаюсь!

Сметана. Это дело государственной важности.

Водохлебов. Изощренные убийцы, лютые грабители, расхитители социалистической собственности – вот дело государственной важности! А дезертирами я не занимаюсь.

Сметана (понизив голос) Личная просьба наркома. А главное (доверительно) сам Бардин нас интересует лишь как носитель одного предмета. Нам его вещи изъять нужно.

Водохлебов (в сторону) Почему я один во всей правоохранительной системе? Отчего меня все используют? Понимаю: кто везет, на том и возят, но такой ерундой заниматься – страх, как не хочется. Розыск должны делать ищейки. Мой профиль все-таки тонкая работа, работа мысли, умозаключения. Если бы не просьба Лаврентия… Высоко взлетел дружок, а как прижало, вспомнил. Вспомнил приятель старый. Соглашусь.

Девушка. А вы тот самый Ефим Водохлебов?

Водохлебов. Какой тот самый?

Девушка. Ну, знаменитый сыщик.

Водохлебов. Тот самый.

Девушка (с восторгом) А можно ваш автограф?