Путь слез

– Точно. И я ему подсоблю. Теперь всем стоять на месте, всем до единого, – орал Альфред.

Большая часть детей уже застыла на месте, и остальные тоже постепенно вняли мольбам схваченных товарищей.

– Добрый Леопольд, – убаюкивающий голос Петера был подозрительно спокоен. – Никто не пытался сбежать, славный господин, нет-нет, клянусь тебе. Перепуганные дети лишь сторонились лиха, ведь Альфред прознал о твоем воровстве.

Одурманенный солдат непонимающе взглянул на Альфреда. Альфред, не мешкая, решил проверить гнусный намек: он разорвал ремни кошелька и стал пересчитывать монеты. Леопольд же туго скрутил в руке Мариины волосы.

– Что за… что за смуту ты сеешь, старый…

– Гм-гм, я бы советовал тебе промолчать. Да-да, я уверен, что я…

– Отвечай, старик, или девчонка лишится своего языка! – прогремел Леопольд.

– Ну в этом, разумеется, нет никакой надобности, – с запинками протянул Петер. Он нетерпеливо посмотрел на Альфреда, который неуклюже считал свое добро. «Вот тупица! Ну и дурень! Да поторапливайся же», думал он. – Мой господин, искреннее желание мое – быть всегда и во всем только лишь миротворцем, – улыбаясь, добавил он.

Наконец лицо Альфреда стало подергиваться и надуваться.

– Где мои остальные деньги? – требовательно обратился он к соучастнику.

Леопольд повел плечами и безмолвно выпятился на разгневанного товарища. Он суетливо обратился к Петеру.

– Ты здесь что-то натворил, священник…

– Прошу прощенья, сир, но я связан клятвой говорить лишь истину и…

– Говори, человек! Говори, где мои монеты! – заорал Альфред.

Петер поклонился.

– Должен сознаться, Альфред, что я видел, как Леопольд взял твои пфенниги и переложил их себе в мешок, пока ты спал.

– Ты лжешь, старик! Лжешь! – закричал Леопольд. Он сорвал с пояса мешочек и подкинул его в руке. Но его глаза вдруг расширились, ибо разбухший кошелек упал ему на ладонь двойной тяжестью. У него затряслись губы, но прежде чем он успел вымолвить хоть одно слово, Альфред выхватил меч и кинулся на него.

Ловко расставленная ловушка захлопнулась! Петер сразу же велел самым маленьким детям бежать в укрытие леса.

– Бегите! Бегите! Быстрей, агнцы мои! А вы, Вил, Карл, Георг, ты, Ион, и ты, Фрида, хватайте, что можно, – и в лес! Быстрей! Быстрей же!

Старшие дети сновали и суетились по поляне, стараясь как бы ни попасть при этом под руку одного из дерущихся разбойников. Они собрали все одеяла и провизию, – всё, что только могли унести, – и исчезли в утреннем тумане вслед за остальными спутниками.

Оставив позади себя лязг клинков, мычанье и проклятья дерущихся солдат, дети со всех ног помчались по лесу. Они спотыкались о поваленные стволы, падали и поднимались снова, скатывались по одной стороне лощины и стремительно вскарабкивались по другой. На бедного Петера стоило посмотреть: как он прихрамывал и шатался на своих длинных паучьих ногах, несясь во весь опор в дымном свете утра, похожий на старую телегу на кривых осях, которая кренится то в одну сторону, то в другую. Наконец колонна выбежала на клочок земли, покрытой дерном, и запыхавшиеся крестоносцы повалились на мягкий прохладный настил. Но Петер не дал им отдышаться и поторапливал всех в путь.

– Прошу прощенья, дети, – просипел он, – но нам надобно бежать далее, и мы должны спешить.

Спустя многие и многие минуты бега Петер, наконец, решил, что они в безопасности, и позволил обессиленным детям недолгую передышку. Все дружно, со стоном упали на толстый игольчатый ковер хвойного леса. Вил утер пот с лица и, пользуясь случаем, напомнил пыхтящему священнику о своем главенстве.

– Да-да, о Боже, конечно, юноша, – с одышкой проговорил Петер. – Ты у нас самый главный.

Он закашлялся, большими глотками втянул в себя воздух и потряс головой.

Вил хмыкнул и повел плечами, потом приказал остальным на скорую руку собрать что-нибудь поесть. Когда с приготовлениями было покончено, Вил собрал всех вокруг себя.

– Отлично поработали. Мы прихватили с собой добрую половину пожиток, и, гляньте, я забрал у Леопольда свой кинжал!

– А я, Вил, – захвастался Карл, – выкрал с постели Альфреда свою цепочку!

По его красному лицу мелькнула дьявольская усмешка.

Петер подозвал Соломона и медленно отошел прочь от своего стада к огромной глыбе, возвышавшейся меж двумя древними соснами. Он стал на колени и поднял руки к небесам.

– «Господи, Боже наш! Как величественно имя Твое по всей земле! Из уст младенцев и грудных детей Ты устроил хвалу ради врагов Твоих, дабы сделать безмолвным врага и мстителя. Буду славить Тебя, Господи, всем сердцем моим, возвещать все чудеса Твои. Враги мои обращены назад, преткнутся и погибнут пред лицом Твоим».

Старик заплакал от радости.

* * *

Чтобы увеличить расстояние между собой, бывшими захватчиками и селением Кандерна, крестоносцы шагали во всю мочь и вскоре снова вышли на приречную дорогу. К полудню они уже могли разглядеть каменные стены Базеля, который лежал на краю излучины Рейна. Для крестьянских детей зрелище было не из обыденных, и они восхищенно помчались к городу, пока Вил не осадил их.

– Стой! Всем сойти с дороги и сделать привал.