Читаем Путь. Стихи полностью

Прощайте навек, Андруши[2],Отчизна моя дорогая,Столица родимого края,Любимая песня души.Послушные воды ДнепраУже затопили округу…А кажется – будто по лугуЯ мальчиком бегал вчера.Я помню, где были ручьи,Озера, дороги и нивы.А чибисы плачутся: “Чьи вы?”Неужто и вправду – ничьи?Cюда возвращаться всегдаДуше, обратившейся в память, —Кружить и кружить над волнами,Как птице, лишенной гнезда.

Лесное молчание

В любимом старом смешанном лесуЕго душа на миг смешалась.Послышалось:– Не бойся, я спасу,И знай – сочувствие – не жалость.Берёза первая произнеслаСлова отрады беспредельной:– Ты должен помнить, что душаНе зла,А доброты сосуд скудельный.И к этому добавила сосна:– В беде мужская честь – опора.Ты сохранил её – тебя онаОберегает от позора.Стояли молча старые дубы,Но тоже словно убеждали,Что для мужчин любой удар судьбы —Пустяк, не стоящий печали.…Ничто, казалось, не произошлоСреди молчания лесного,А у него на сердце отлегло,Душа была на месте снова.

«Увы, снисхождение к людям…»

Увы, снисхождение к людямВыносят из прожитых лет.Но все же других не осудим —Не каждый душою атлет.И это похоже на жалость,В которой признаться грешно.Так что ж тебе, милый, осталось?Ты знаешь – осталось одно:Посильно служить добротоюИ в жизни, и в честных стихах.И с этой нелепой чертоюОстаться навек в дураках.

Родословная

От Щека, Хорива и КияДа Лыбеди в давней дали —Представишь: века – да какие! —Днепровской водой протекли.Ходили на Русь печенеги,Грозил половецкий полон.Из Дикого поля набегиНеведомых орд и племен.В ночи от пожаров светало —Облавой катилась орда.Казалось, погибель настала,Но Русь уцелела тогда.Ордынское иго – до срока,Про это особая речь…Потом появилась дорогаНа Низ, в Запорожскую Сечь.И стали казаками предки —Сторожей на юге страны.У нас родословные редки,Но живы дела старины.Горжусь, россиянин природный,Что рос в приднепровском селе,Что жизнью и долей народнойПрикован я к этой земле.

«Там, где стоят над атоллом…»

Там, где стоят над атолломПальмы с корнями в песке,Легче остаться весёлым,Проще не сгинуть в тоске.Там, где над синим заливомСолнце палит, как в аду,Легче родиться счастливым,Проще осилить беду.Там, где последнего раяНебо доступно тебе,Легче, чем здесь, умирая,Не сожалеть о судьбе.

«Леса в апреле сиротливы…»

Леса в апреле сиротливы —Не слышно птиц.И в парке старомСегодня, как в предзимье, тихо.Но к золотым барашкам ивы,Наполненным пыльцой с нектаром,Уже летит, жужжа, шмелиха.
Перейти на страницу:

Похожие книги

Уильям Шекспир — природа, как отражение чувств. Перевод и семантический анализ сонетов 71, 117, 12, 112, 33, 34, 35, 97, 73, 75 Уильяма Шекспира
Уильям Шекспир — природа, как отражение чувств. Перевод и семантический анализ сонетов 71, 117, 12, 112, 33, 34, 35, 97, 73, 75 Уильяма Шекспира

Несколько месяцев назад у меня возникла идея создания подборки сонетов и фрагментов пьес, где образная тематика могла бы затронуть тему природы во всех её проявлениях для отражения чувств и переживаний барда.  По мере перевода групп сонетов, а этот процесс  нелёгкий, требующий терпения мной была формирования подборка сонетов 71, 117, 12, 112, 33, 34, 35, 97, 73 и 75, которые подходили для намеченной тематики.  Когда в пьесе «Цимбелин король Британии» словами одного из главных героев Белариуса, автор в сердцах воскликнул: «How hard it is to hide the sparks of nature!», «Насколько тяжело скрывать искры природы!». Мы знаем, что пьеса «Цимбелин король Британии», была самой последней из написанных Шекспиром, когда известный драматург уже был на апогее признания литературным бомондом Лондона. Это было время, когда на театральных подмостках Лондона преобладали постановки пьес величайшего мастера драматургии, а величайшим искусством из всех существующих был театр.  Характерно, но в 2008 году Ламберто Тассинари опубликовал 378-ми страничную книгу «Шекспир? Это писательский псевдоним Джона Флорио» («Shakespeare? It is John Florio's pen name»), имеющей такое оригинальное название в титуле, — «Shakespeare? Е il nome d'arte di John Florio». В которой довольно-таки убедительно доказывал, что оба (сам Уильям Шекспир и Джон Флорио) могли тяготеть, согласно шекспировским симпатиям к итальянской обстановке (в пьесах), а также его хорошее знание Италии, которое превосходило то, что можно было сказать об исторически принятом сыне ремесленника-перчаточника Уильяме Шекспире из Стратфорда на Эйвоне. Впрочем, никто не упомянул об хорошем знании Италии Эдуардом де Вер, 17-м графом Оксфордом, когда он по поручению королевы отправился на 11-ть месяцев в Европу, большую часть времени путешествуя по Италии! Помимо этого, хорошо была известна многолетняя дружба связавшего Эдуарда де Вера с Джоном Флорио, котором оказывал ему посильную помощь в написании исторических пьес, как консультант.  

Автор Неизвестeн

Критика / Литературоведение / Поэзия / Зарубежная классика / Зарубежная поэзия
Собрание стихотворений, песен и поэм в одном томе
Собрание стихотворений, песен и поэм в одном томе

Роберт Рождественский заявил о себе громко, со всей искренностью обращаясь к своим сверстникам, «парням с поднятыми воротниками», таким же, как и он сам, в шестидесятые годы, когда поэзия вырвалась на площади и стадионы. Поэт «всегда выделялся несдвигаемой верностью однажды принятым ценностям», по словам Л. А. Аннинского. Для поэта Рождественского не существовало преград, он всегда осваивал целую Вселенную, со всей планетой был на «ты», оставаясь при этом мастером, которому помимо словесного точного удара было свойственно органичное стиховое дыхание. В сердцах людей память о Р. Рождественском навсегда будет связана с его пронзительными по чистоте и высоте чувства стихами о любви, но были и «Реквием», и лирика, и пронзительные последние стихи, и, конечно, песни – они звучали по радио, их пела вся страна, они становились лейтмотивом наших любимых картин. В книге наиболее полно представлены стихотворения, песни, поэмы любимого многими поэта.

Роберт Иванович Рождественский , Роберт Рождественский

Поэзия / Лирика / Песенная поэзия / Стихи и поэзия