Путь темных

"Как сюда добираться пешком?" – удивилась про себя Виолетта и, не желая больше стоять на улице, уверенно постучала в дверь. Ждать, пока ее откроют, пришлось долго. Все это время женщина прислушивалась к стуку своего сердца. Она не хотела признаваться себе в том, что волнуется перед встречей с бывшим мужем даже больше, чем ожидала. Как он примет ее? Пустит ли вообще на порог? Согласится разговаривать? Ведь несколько лет назад во время восстания темных эльфов она бросила его на произвол судьбы, переметнувшись на сторону врага и отплатив предательством за то доброе отношение, которое он всегда испытывал к ней, невзирая на ее скверный строптивый нрав, романы на стороне и занятия черной магией. Клавелий всегда был для Виолетты воплощением скромности, доброты и справедливости. Это был идеальный вариант мужа, отца, деда, а в далеком прошлом, наверное, и сына. Он одинаково хорошо справился бы с любой ролью, которую бы ни определила ему жизнь. Эта идеальность во всем иногда раздражала колдунью в Клавелии, а иногда восхищала. Она до сих пор не могла похвастаться однозначным отношением к своему бывшему мужу.

"Интересно, каким он стал?" – успела подумать Виолетта, и дверь перед ней распахнулась.

Она сразу узнала Клавелия, еще больше постаревшего со дня их последней встречи. Перед колдуньей стоял древний старик лет под сто очень высокого роста с лицом, нещадно изъеденным глубокими морщинами. Его длинные седые волосы были гладко причесаны и ровными прядями спускались на все еще прямую спину. Белая борода доходила до груди. Старик был облачен в длинный балахон, ниспадавший к его ногам широкими складками. Балахон был светло-фиолетового цвета, на нем ярко переливались вышитые серебряными нитями звезды. Под широкими и длинными рукавами Клавелий прятал свои худые руки с кривыми пальцами, пораженными какой-то костной болезнью. При виде бывшей жены его тусклые светлые глаза не отразили ни капли удивления.

– Что стоишь, Виолетта? Как будто не своя! Входи, раз пришла, – миролюбиво предложил Клавелий и поспешил посторониться, пропуская женщину внутрь своего убогого жилища.

В домишке была всего одна небольшая комната, обставленная крайне скудно. Почти всю стену занимал очаг, на огне стоял противень с пирогом, распространявшим по всему помещению аппетитный запах. Рядом с очагом располагалась аккуратно забранная постель, состоящая из расстеленного на полу матраса и жесткой подушки из соломы, накрытых тонким шерстяным одеялом. Сверху постель была прикрыта черным плащом. Посередине комнаты стоял большой стол и четыре стула вокруг него. Стол был завален книгами, стопками бумаг и перьями, – все, что было нужно для исследований Клавелия. В углу возле входа высилась аккуратно сложенная горка дров для растопки очага. По стенам были развешаны связки разнообразных кореньев, цветов и трав. Их было так много, что они пропитали своими горько-сладкими ароматами не только воздух, но и сами стены домика.

Полной грудью вдохнув знакомые запахи и на минуту перенесшись в свое далекое прошлое, Виолетта почувствовала, что пришла домой. Как-никак, около четырех лет она прожила в похожей обстановке, и за это время она стала ей родной.

– Присаживайся, – закрывая дверь, предложил Клавелий. – Будешь со мной ужинать?

– На дворе давно ночь, а ты только садишься ужинать, – не без удивления заметила Виолетта, присаживаясь на колченогий стул. Она откинула с лица капюшон и развязала шнуровку на вороте плаща.

– У меня бессонница. И вот я развлекаю себя готовкой и чтением старинных манускриптов, – спокойно откликнулся Клавелий. Голос его был чистым и высоким, даже несмотря на прожитые годы.

Старик освободил от бумаг один из уголков стола и, сняв с огня пирог с начинкой из малины и ежевики, поставил его перед Виолеттой. Откуда ни возьмись на столе появилась чашка, и гостеприимный хозяин налил в нее настоянный на шиповнике чай. Щедрый крошащийся кусок сам собой отломился от пирога и улегся в тарелку Виолетты. Колдунья не удивилась смеси волшебства и собственноручных хлопот хозяина. Она давно свыклась с подобными причудами бывшего мужа. Затем Клавелий налил чаю и себе и, усевшись напротив Виолетты, произнес:

– Мне показалось, или ты и в самом деле еще больше похорошела? На мой взгляд, годы не властны над тобой.

– Мне кажется, или ты еще больше постарел? – в тон ему откликнулась колдунья, делая глоток из чашки. Чай показался ей восхитительно вкусным, таким, что даже захотелось зажмуриться он удовольствия. – По-моему, время берет свое. Ты совсем разваливаешься.

– Внешность обманчива. Во мне еще много сил. Я слаб телом, но силен духом.

– Из слабого тела одним ударом можно вышибить дух посильнее твоего.

– Человек умирает, только когда его душа сама хочет покинуть тело. Значит, оно стало для нее тесно или уже не выполняет тех функций, без которых она просто не в состоянии обходиться. Тогда душа покидает человека и отправляется на поиски нового, более совершенного тела. В обычных обстоятельствах ни одна сила не способна выбить душу из ее телесной оболочки.

– К чему ты говоришь мне это?