Путь Тесея

Приближалось время, когда Тесею надлежало в знак прощания с детством посетить Дельфы и посвятить Аполлону часть своих волос. Оказалось, что эта поездка и связанные с нею сакральные деяния волновали не его одного. За неделю до намеченного дня выезда подросток лёг спать на голых досках ложа, а проснулся снова на дне моря. Утреннее солнце весело просвечивало зеленоватую солёную воду, Тесей легко дышал ею, будто рыба, и богини Афина и Амфитрита также не испытывали в воде никаких трудностей с дыханием. Афину он сразу узнал – кем же ещё могла быть эта строгая красавица в коринфском шлёме с высоким гребнем и в эгиде с головой Медузы Горгоны? Стоящая, опершись на копьё и пронизывающая его своими большими серыми глазами? В сравнении с нею Амфитрита, пышно разодетая, вся в складочках и кружевах, розоволицая, румяная и с кроваво-красными губами, казалась приятной молодицей, почти домашней, и уж, во всяком случае, не опасней кошки. Тесею некогда было задаваться вопросом, откуда взялся на дне моря роскошный позолоченный табурет, чтобы воссесть на нём жене Посейдона, а вот ларец с ручкой, стоявший у ближней ножки табурета, она вполне могла принести с собой.

Тут Тесей почувствовал под правой ступнёй неясное шевеление, а под левой – жесткие волосы, одновременно его подвинуло в воде вверх, и его лицо оказалось на уровне только немногим ниже лица Афины, и несколько выше головы Амфитриты. Скосившись вниз, увидел царевич, что его двумя руками и головой поддерживает некое существо с плечами бородатого мужчины, а ниже подмышек с завершением тела, как у рака, но с полумесяцем на конце вроде бы хвоста. Правая ступня у Тесея зачесалась, но он решил не возникать, если уж такие у них тут в море порядки.

– Благоденствуйте вечно, великие богини! – поклонился он. – Хотелось бы узнать, зачем я вам понадобился, страшная и премудрая Афина, и тебе, прекрасная и добрая Амфитрита?

Богини переглянулись, при этом Афина перенесла тяжесть тела с одной крепкой ноги на другую, и Тесею показалось, что голова Медузы на её груди недовольно скривилась. Афина заявила:

– Во всяком случае, язык у малого неплохо подвешен. А я для него не прекрасна.

– А сам он красавчик-то какой! – всплеснула ручками Амфитрита. – И в том замечательном возрасте, когда почти не опасен для девиц.

Афина откинула голову назад, хоть и без того стояла прямо, будто аршин проглотила, и дёрнула краем красиво очерченного рта:

– Если ты намекаешь на меня, то нет возраста, в котором мужчина был бы опасен для моей девственности. Но если бы мне было суждено… Я предпочла бы с очень опытным мужиком, вроде моего неувядаемого отца.

Тесей навострил уши. Все попытки пообщаться на такие безумно привлекательные темы Коннид пресекал одинаково:

– До жертвенника, что на площади перед храмом Муз, и обратно – бегом! Если ты прибежишь, а тень сосны будет уже за этим камнем, побежишь снова!

А тогда, на дне моря, Тесей позволил себе постоять молча, на богинь уставившись, потому что он задал вопрос, а они не отвечали. Богини, впрочем, тоже беззастенчиво разглядывали его. Наконец, заговорила Амфитрита.

– Просто жаль отрезать такие миленькие волосы… О! Ты же спрашивал, дитя, чего нам от тебя надобно? Тебе предстоит очень важный обряд, а у племянницы мужа моего есть виды на тебя, и ей не хотелось бы, чтобы твоё вступление на порог взрослой жизни сопровождалось плохими предзнаменованиями… Афина, если захочет, сама тебе скажет.

– Афина захотела сказать, что ты болтушка, – отчеканила та без улыбки.

– А я вообще не понимаю, почему запрещено открывать людям их грядущие судьбы. Мы же, бессмертные, знаем, что мы бессмертны – и что в этом плохого, мудрая Афина? А кроме того, я ведь обещала тебе подарок, красавчик.

– Вот почему все важные вопросы на свете решают мужчины, – пробормотала дева-воин – и вдруг подмигнула Тесею. – А наш первый вопрос – о длине твоих волос, племянник.

– А ну-ка, повернись… Так-так, для Аполлона можно отрезать сзади, ну, эти пряди, что падают на спину, и дело с концом. По-моему, то бишь по бабьему тупому разумению.

– Только сзади, Амфитрита? А я предлагаю состричь их везде на голове, полностью. И не из почтения к Аполлону, а подражая лихим бойцам абантам.

– А кто такие абанты, великая богиня? – оживился Тесей. Мимо его носа проплыла большая макрель. Еле удержался, чтобы не поймать её за хвост.

– Это обитатели острова Эвбеи, свирепые ратоборцы в ближнем бою, мастера рубиться на мечах. Они стригутся очень коротко, чтобы враги не смогли ухватить их за волосы.

– Вот здорово! Как-то мы подрались с Буйком, так он сумел вцепиться мне в волосы – мало тогда не показалось! Потом я исхитрился пнуть Буйка локтем в живот – он и отпустил.

– Кто такой Буёк? – спросила Афина небрежно.

– Это по-уличному, а зовут пацана Эрихтонием, сыном Пифона.

Афина ударила тупым концом копья о песчаное дно, распугав мелкую рыбёшку.

– Терпеть не могу, когда простолюдины дают своим детям имена известных людей!