Путь Тесея

– А кто будет судьёй? – спросил он, вдруг вспомнив о правилах состязаний в борьбе.

– Вот Клеоп и судит, – сквозь зубы процедил Киркеон. – Тебя он не устраивает? Однако же ты и привереда…

– Скажи, а камень я хоть могу взять, чтобы с ним размяться?

– Бери-бери, не жаль. Я велю его положить на твою могилу.

Тут припомнил Тесей кое-что из рассказов Коннида. Перед схваткой борцы и кулачные бойцы стремятся напугать друг друга. Однако добрая разминка куда полезнее. Царевич ухватил самый большой камень и принялся с ним приседать, надеясь, что масло, втёртое в кожу во время предыдущего притирания, выступит наружу. А когда же оно происходило, это последнее притирание? Да в бане у старины Джонаса! Прошлой только ночью, а казалось, что неделю назад. И почему вдруг потемнело? Это чёрные тучи зависли уже над самой головой.

Тесей усердно трудился с камнем, поглядывая на соперника. Тот, уже умащенный, разминался по-своему, сгибая и разгибая по очереди руки и приседая то на одной, то на другой ноге. Обнажённый, выглядел он как гора бугристых мышц. Да и тяжелее был явно Тесея. Вот остановился Киркеон, пошептал, глядя в тёмное небо, и кивнул рабу своему Клеопу. Тот незамедлительно:

– Сходитесь!

Киркеон вышел на середину песчаного круга и встал в стойку, пригодную скорее для кулачного единоборства. Ноги полусогнул, правую руку тоже, а вот левую вытянул вперёд. Тесей и не подумал ему подражать, держался, как обычно перед боем, только безоружные руки опустил. Вот Киркеон бросился вперёд, стремясь захватить противника за талию. Тесей ловко уступил ему место и подставил ножку. Киркеон рухнул ничком. Тут же перевернулся и, лёжа на спине, попытался провести хитрый, неизвестный старому Конниду приём. Норовил зажать ноги противника своими. Царевич вовремя отскочил – как хорошо, что не поддался соблазну поставить ступню на спину противнику, желая прижать к земле! Лежал бы сейчас тоже… Вот! Оскалившись, Киркеон снова кинулся, снова намереваясь схватить Тесея и поднять на воздух. Однако царевич на сей раз ловко, с разворота, сам зашёл ему за спину, поднял и сдавил ниже грудной клетки. Правый бок и грудь жестоко саднили после того, как по ним проехалось крепкое тело Киркеона – всё в песке, прилипшем к маслу. В боку кололо: за обедом следовало обойтись половиной съеденного. Тесей разозлился, но всё же крикнул в ухо царя:

– Сдавайся!

Тот молчал, безуспешно стараясь освободиться, и тогда Тесей, соединивший руки в замок, сжал их, что было сил. Царь подёргался и обмяк. Теперь царевич, контролируя каждое своё движение и не торопясь, сделал бросок прогибом – и Киркеон влетел в край песчаного круга, а голова его разметала в стороны песок. Раздался звонкий треск, такой звонкий, что можно было воспринять его и как протяжный звон. Это треснули кости шеи.

Тотчас же, будто наверху прорвало плотину, по поляне, по роще, и по всему Элевсину ударили струи чудовищного ливня. Молния сверкнула белым будто прямо перед глазами, и сразу же, без малейшего перерыва, невыносимо громко, разрывая уши, затрещало. Перун низринулся пугающе близко, в городе, а Тесею показалось, что прямо у него за спиной. Вокруг неподвижно лежащего ничком нагого царя Киркеона забили фонтанчики из воды и мокрого песка. Тесей, стоявший на одном колене, поднялся на ноги, вытащил из мокрой кучки своего имущества шляпу и гиматий, прикрылся кое-как. К нему подошёл раб, беззастенчиво растягивающий над головой гиматий мёртвого господина. И вот что он, Клеоп, рассказал в перерывах между раскатами грома.

– Убив злобного Киркеона, ты, царевич, расчистил путь к трону его внуку и законному наследнику Гиппофоонту. Этому молодому господину в жизни, не поймёшь, то ли крепко не повезло, то ли здорово посчастливилось. Его родила дочь Киркеона Алопа от благоподателя Посейдона, и она подкинула младенца пастухам. После чего отец похоронил её живой тут неподалёку, а утром прохожие увидели, что из могилы несчастной бьёт источник. Тем временем пастухи показали найдёныша царю, и он приказал его выбросить. Однако кобылица, потерявшая жеребёнка, выкормила его. Отсюда и имя у него такое. Пастухи же его воспитали, на сей раз в тайне от царя. Но тайна для царя – не тайна для раба, хе-хе… Рискуя жизнью, я разыскал Гиппофоонта и поклялся ему служить. В городе у несчастного царевича много таких благожелателей. Уверен, что за Гиппофоонтом уже побежали на пастбище, или где он там зарабатывает себе на хлеб.

Тесей сорвал промокшую шляпу и подставил лицо струям дождя. Спросил, скосившись:

– Это замечательно. Скажи, мне в Элевсине ничего не угрожает? Спрашиваю тебя как судью нашего с Киркеоном борцовского поединка.