Путь в Арьяварду (СИ)

– Верность богам – то качество, что делает честь любому человеку, особенно жрецу, – сказал Харод, добавив в свой голос лишь самую каплю иронии. Последнее, впрочем, не ускользнуло от слуха его придворных, немедленно напустивших на свои лица самые снисходительные и даже презрительные улыбки. Запад в который раз потряс их своей дикостью, и желание заключать какие-либо соглашения с Аккадом бесследно улетучилось.

– Торговля между нашими странами…

Харод немедленно перебил посла, его голос звучал резко и гневно:

– Тебя не привлекают шелка, Огиш, и я не вижу у тебя достаточного количества серебра или золота на случай, если бы ты заинтересовался их покупкой. Что же нужно человеку, не заботящемуся о своём внешнем виде?

Смешки и перешёптывания пробежали среди придворных, толпящихся у стен, однако члены посольства никак на это не отреагировали, сохраняя олимпийское спокойствие.

– Серебро потечёт в твою страну рекой, о Харод, как только мы договоримся о пошлинах и условиях доставки товаров в Аккад. Не удивлюсь, если и здешних купцов заинтересуют изделия из стекла, бронзы и эбенового дерева, прославившие наших мастеров на весь мир. Позволь нам передать тебе дары царя Шаррума и верховного жреца Суэна.

Слуги удалились, приняв неожиданно тяжёлый сундук, в котором оказались: великолепная посуда из цветного стекла, инкрустированные золотом веера с ручками из слоновой кости, статуэтки из чёрного дерева, поражающие своей красотой, бронзовые кувшины и подносы, украшенные чеканными изображениями экзотических животных, и даже толстый ковёр с вытканными на нём изображениями поверженных аккадцами народов.

– Ступая по этому ковру, ты, благородный князь, будешь ощущать то же, что и наш господин, попирающий этих подлецов ногами. – Огиш, вновь стоявший во весь рост, вёл себя, как подобает хозяину положения.

– Я принимаю дары моего нового друга и брата Шаррума с радостью, что наполнила моё сердце подобно тому, как вино наполняет кубок.

Поправив широкополую матерчатую шляпу сложного фасона, украшенную золотым обручем с многочисленными рисунками и надписями, прославляющими достоинства его предков, князь напустил на своё лицо самое радостное и благодушное выражение.

Разговор о торговле, осуществлять которую предстояло при помощи караванов, принял более практический характер. Трудности, неизбежные при путешествиях через весь континент, представлялись князю Ийан и его советникам весьма значительными, однако Огиш самоуверенно отмахнулся от всяческих возражений на эту тему.

– Торговля, которой покровительствует Энлиль, всегда будет преуспевать.

Князя разбирало любопытство, и посол немедленно удовлетворил его.

– В Магасакре, крупнейшем поселении в степи, открыт наш храм. Правитель тамошних земель, Манугир, поклоняется Солнечному Огню, и Энлиля он счёл вполне достойным носителем такой силы. Мы не видим никаких различий между существующими религиями.

Что-то в речах жреца показалось Хароду подозрительным. В его мыслях уже сформировался ответ, который мигом указал бы Огишу, его богу Энлилю, да и Шарруму тоже, на их законное место, однако перспективы, которые открывала торговля с Западом, показались ему слишком заманчивыми, чтобы разрушать их единственной несдержанной фразой.

– Ийан не станет молиться чужим богам. Это моё первое, последнее и единственное слово.

Неожиданно холодный тон князя, казалось, смутил аккадское посольство. Харод, не позволив им выступить с возражениями, заявил:

– Однако подданные моего друга и брата Шаррума, пребывая на нашей земле, должны иметь возможность молиться своим богам, и мы, конечно, окажем вам всю необходимую помощь в постройке небольшой молельни.

Огиш, в чьих тёмных глазах, загорелся огонёк понимания, широко улыбнулся и поклонился. Посольство, пятясь, покинуло дворик.

Харод нахмурился. Ему ещё предстояло выдержать нелёгкий разговор со своим первым советником.

2

Одинокий каяк с двумя путешественниками на борту двигался на юг по спокойному, словно озеро, Льдистому морю. На удивление тихая погода стала причиной, по которой Тонгир и Бю-Зва преодолели значительную часть пути. Неопытный поначалу в обращении с двухлопастным веслом, дорру никак не мог привыкнуть делать абсолютно одинаковые, умеренные усилия, загребая то слева, то справа, отчего лодку раскачивало и понемногу сносило в сторону. Он быстро уставал и никак не мог понять, откуда у хрупкой девушки, задающей темп, взялась такая выносливость. Однако Бю-Зва, обладавшая, несомненно, меньшей физической силой, лишь звонко рассмеялась в ответ на вопрос своего спутника.

– Тебе нужно меньше стараться. Пусть весло само машет – отправь его вслед за моим.