Путь в лес

— Прости меня, мой аиллуо, если сможешь. Я виновата: из-за меня ты пришёл сюда, из-за меня рисковал, из-за меня попал в плен. Я должна была убежать или умереть на той поляне, как Аллеул, Эрлеоу, Орруоллэ и Ауолло. Я растерялась и оказалась неловкой, и ты пострадал по моей вине…

Уаиллар задохнулся от нежности и прижал её к себе:

— Молчи, Аолли, ты ни в чем не виновата! Это просто злое невезение, Великое Древо не распростерло на нас своё покровительство!

Он обхватил её руками, и не было у него других желаний, кроме как закрыть, защитить Аолли от всего мира, пусть даже ценой своей жизни.

Но мир напомнил о себе лязгом за их спинами. Круглоухий, весь в мёртвой коже и переплетённых волокнах мёртвой травы, со звоном прижав к прутьям решетки какую-то плоскую посудину, по одному вытаскивал оттуда несвежие плоды арраи и лолоу и швырял под ноги пленных аиллуэ, бормоча что-то вполголоса грубым и монотонным голосом, лишённым интонаций. Был он широк в плечах, тяжёл, с голой красной мордой, обрамлённой от ушей и вниз длинными седыми патлами; на нижних конечностях было надето нечто громоздкое и чёрное, пахнущее мёртвой кожей и ещё чем-то резким, на голове — странное сооружение из мятой шерсти животных, круглое в середине и с широкими полями, затеняющими лицо.

Уаиллар оторвал от него взгляд, поняв, что тот пока безопасен, и, наконец, огляделся. Клетка насчитывала шагов по восемь по каждой стороне. Пол её был густо покрыт высохшей и уже гниющей травой. В дальнем от Аолли и Уаиллара углу травы было насыпано побольше и под ней скрывался некий холмик, от которого смердело гнилыми плодами и нечистотами (увидев, куда смотрит воин, Аолли смутилась, но он прижал её к себе сильнее и ободряюще погладил по спине). Рядом с пленными, посередине стороны, противоположной стене, находилось что-то вроде лужицы с приподнятыми краями, высотой с полторы ладони, сделанными из прошедшей через огонь глины. В лужице на треть стояла затхлая вода.

Круглоухий, побросав в клетку все плоды, ушел в середину двора, к фонтану, взял стоящий там круглый предмет из обожжённой глины, оказавшийся полым, и налил в него воды из фонтана. Потом подошел опять к клетке и между прутьев, аккуратно наклонив этот предмет, вылил из него воду в лужицу. Так он сделал ещё трижды, отчего воды в лужице стало почти вдвое больше, чем до этого.

Аолли сказала:

— Попей, милый, пока вода ещё почти свежая. Лучше ничего не будет…

Уаиллар действительно чувствовал жажду. Пить нечистую стоячую воду было противно, но выбора и вправду не было.

Потом они поели, и это тоже было кстати и вовремя. Силы следовало сохранять, потому что ослабленный воин может не выдержать у пыточного столба.

А потом, наконец, они смогли поговорить.

— Как ты выжила? — Спросил Уаиллар. Он ждал ответа, затаив дыхание. Впервые в жизни он по-настоящему испытывал страх — услышать что-то ужасное, что произошло с его любимой.

Аолли потупилась:

— Сначала было очень плохо, они долго везли меня связанной, я боялась, что руки и ноги не восстановятся. Потом бросили в клетку, не здесь, а там, возле реки, — она показала в ту сторону, откуда пришел Уаиллар, — и не давали еды. Бросали куски животных, сырые и обожжённые, и свои порченые плоды. Потом ночью прижали к прутьям толстыми ветками и снова связали. Вытащили из клетки и отнесли сюда, а потом перетащили и клетку. И опять не кормили, давали только воду. А вчера пришел аиллуорро, — она употребила слово, которым назвали воина, пострадавшего в бою настолько, что его надлежало освободить от жизни, — он немного говорит на аиллуэ, он объяснил им, что мы едим, и они стали приносить еду.

— Как ты думаешь, что они собирались с тобой сделать?

— Я не знаю, милый. И мне страшно, за себя и за тебя. Ты воин, тебя ждет пыточный столб. А я не знаю, смогу ли это выдержать.

Уаиллар гордо выпрямился:

— Я справлюсь. Но когда это будет, ты лучше не смотри, не нужно.

Аолли сгорбилась и снова спрятала лицо у него на груди.

Уаиллар прижал её к себе и, чтобы отвлечь, стал нашёптывать на ухо стихи, которые сочинил дорогой.

2

Так они провели все утро, а когда солнце залило уже почти весь двор, к их клетке подошли несколько круглоухих.

Двое из них были явно воинами, крепкими, с плавными движениями хищника; они были увешаны своим странным и страшным оружием. Лица гладкие, только вокруг рта немного шерсти, у одного погуще и с сединой, у второго пореже, но подлиннее, тёмно-каштановая и слегка вьющаяся. Странные сооружения из мятой шерсти на головах. Кожа каких-то животных, плетёные волокна и блестящие бляхи из перерождённого огнём мёртвого камня на всем теле, в несколько слоёв. Чёрные вонючие кожаные оболочки на нижних конечностях, жёсткие даже с виду.