Путь в небо. За чертой инстинкта

В авиации не употребляется слово «последний»: последний полёт, последний прыжок с парашютом – слишком уж категорично и безысходно оно звучит. Его заменяют спокойным и обещающим словом «заключительный». Так вот, строго говоря, полёт Александра Самыличиева, во время которого он рухнул на землю и в одну секунду превратился в инвалида, иначе как последним и не назовёшь – Саша уже точно никогда не поднимется в небо на дельтаплане, что прекрасно сознаёт и сам. Но разве повернётся у кого-то язык сказать, что его полёт закончился вместе с поломкой крыльев дельтаплана?!

Глава 5. Доброта

…Ты будешь подготовлен к тому, чтобы летать ввысь, и поймёшь, что такое доброта…

Ричард Бах «Чайка по имени Джонатан Ливингстон»

Небо, полёт над землёй нередко подвергает дерзнувших подняться в него людей тяжёлым физическим и моральным испытаниям. Однако и на земле иные люди оказываются подчас в таких сложных нравственных обстоятельствах, перед такими проблемами морального выбора, такие из-за этого бушуют в их душах чувства и страсти, что невольно подумаешь: «А в небе-то, пожалуй, поспокойнее будет…» И выход из этих ситуаций требует порой невероятного духовного напряжения.

Выбор

В то ясное августовское утро 1994 года инвалид Евгений Иванович Анфимов встал пораньше, несмотря на воскресенье. Умывшись и поставив на газ чайник, он открыл окно и с радостью увидел уже поджидавших его на кирпичном заборе напротив окна и на зелёных ветвях клёна сизых голубей. При звуке распахиваемого окна и появлении знакомой фигуры на границе света утра и полумрака комнаты они засуетились, захлопали крыльями и бросились к его окну. Дружно облепили подоконник и, не переставая издавать гукающие и булькающие звуки, стали садиться на руки человека.

– Вот ведь тварь божья, – улыбаясь, подумал старик, сыпля на подоконник зерно и незло отбиваясь от наседавших голубей, – хоть и встал на час раньше обычного, но они уже тут. Будто знают, что я собрался к Регинчику и потому поднялся даже раньше будничного дня. Словно провожают меня в дорогу и торопятся передать ей привет. Что бы я без вас делал?

С этими тёплыми мыслями он бросил последнюю горсть зерна из пакета – на что птицы ответили очередным треском крыльев, топотом по подоконнику и повышенным бульканьем-гуканьем – и, волоча за собой неполноценную ногу, пошёл пить чай. Чайник уже весело пыхтел на плите.

Евгению Ивановичу предстояла долгая дорога за сорок с лишним километров от Нижнего Новгорода, на небольшое деревенское кладбище, где вот уже тринадцать лет покоилась его жена Регина Яковлевна, внезапно ушедшая в совсем ещё нестаром возрасте и оставившая Евгения Ивановича практически один на один с голубями да несколькими котами, изредка посещающими его одинокое жилище. Посещали они его потому, что Евгений Иванович выкраивал на это богоугодное дело деньги из своей скромной пенсии. Сын Сергей давно обзавёлся семьёй, жил своим домом и лишь иногда заходил к отцу после работы, которая находилась рядом. Так что голуби да коты были и впрямь его единственными и самыми верными попутчиками на оставшемся отрезке жизни.

Но два раза в год, в дни её рождения и смерти, он непременно отправлялся к жене. Сначала заезжал к её родственникам, а затем уже – на кладбище. Проводил там чуть ли не весь день – в несуетной заботе о могилке, в душевных воспоминаниях о милом человеке и счастливых годах жизни с ней. Дорога туда была не просто дорогой, а целой экспедицией – трудным и желанным походом, к которому готовятся загодя, собирая всё необходимое и заранее прорабатывая мельчайшие детали предстоящего мероприятия. С особым старанием Евгений Иванович готовил к походу своего четырёхколёсного коня – слабосильную мотоколяску, выданную два года назад инвалиду заботливым государством, – ибо от неё зависело в этой поездке всё. За две недели до выезда начал он проверять насосы, тормозные колодки, подвинчивать гайки. Накануне подлил масла в двигатель, помыл коляску и съездил на заправку. Залил полный бак бензина да на всякий случай ещё и десятилитровую канистру наполнил. Подкачал колёса. Тщательно проверил весь могущий пригодиться в дороге машинный инструмент. Всё это вместе с инвентарём для ухода за могилкой заботливо положил на заднее сиденье.

– Пора, – подумал Евгений Иванович, когда чай и несколько бутербродов были съедены, а по радио пропикало восемь часов. – Пора, милый Регинчик, на встречу с тобой, чтобы не заставлять тебя долго меня ждать.