Путь в никуда

В тот же вечер Джура побеседовал с Тенгизом, и он рассказал, что под новый 1995 год в подвале президентского дворца находились раненые российские солдаты и чеченцы, многие были вооружены, но еще больше было безоружных. Он заметил в группе депутатов правозащитника Ковалева, к которому подошел один из чеченцев и прямо задал вопрос, который многих волновал, он спросил: «Мы мирные жители, рабочие и интеллигенция, находимся на распутье, и от вашего ответа зависят наши дальнейшие действия. Дудаев показал нам документ о выселении жителей Грозного в Оренбургскую, Саратовскую и другие области России, это правда и есть ли такой документ?» Ковалев ответил: «Да, это правда, и его подписал председатель правительства Черномырдин, в нем говорится об эвакуации мирного населения из зоны боевых действий». Все стоявшие рядом люди начали хохотать: «Кто для нас этот аферист Черномырдин? Отец, что ли? Какое он имеет право выселять нас из родного дома? Да и проходили мы это уже однажды в 1944 году». Тогда люди, стоящие рядом, распределились на боевые группы и двинулись добывать трофейное оружие: «Я долго воевал лишь с кинжалом, который достался мне от деда, а свой первый автомат получил в честном бою, зарезав федерала».

Рассказ Тенгиза поразил Джуру, и он своим мягким голосом продолжил: «Страшно, когда отнимают Родину, но еще страшнее, когда отнимают обычаи и веру, растворив нацию на бескрайних просторах России, там и мечети-то поди не найдешь, а без веры жить нельзя, только наши законы, законы шариата спасают мусульманина от скверны». Джура видел, как загорелись глаза Тенгиза, как он до белизны пальцев сжал цевье автомата, да скажи ему теперь «Убей!», и он бы зубами загрыз противника. «Знаешь, – продолжил Тенгиз, – я сначала шел на войну с русскими за свободу своей страны, а теперь знаю, что надо воевать за свободу своей веры, мы здесь умираем не только за нашу землю, мы умираем, чтобы на этой земле люди жили по нашим обычаям и нашей вере». Джура понял, что такие, как Тенгиз, готовы на любые жертвы не только на территории Чечни, но и во всех регионах страны, да что там страны – везде, во всех странах, где прикажут этому хмурому боевику. «Мне нужно, чтобы ты подобрал себе товарищей, которые, как и ты, готовы сражаться за нашу веру и наши обычаи для совершения акта возмездия, задача, которую вам предстоит выполнить, непростая, и если вам суждено будет погибнуть, вы отправитесь в рай как шахиды, готов ли ты к выполнению этой миссии?» Тенгиз смотрел в глаза Джуре, и он понял, что ответ его будет «да».

Так началось формирование группы, которая сыграла в судьбе Джуры решающую роль.

Глава 4

Садык пробыл в лагере боевиков совсем недолго, оставил литературу, деньги и, поговорив с Джурой, укатил в Турцию. Разговор шел о Кузьмиче и Сидоре, дескать, эти двое совсем обнаглели и завалили операцию с поставкой оружия для боевиков, все валят на разведку, мол, данные были неточны и потому дали возможность федералам захватить конвой, перестреляв охрану и отбив четыре грузовика с боеприпасами и оружием, скрыться где-то на территории Дагестана.

«Ты присмотрись к ним да все проверь и если почувствуешь, что эти уголовники двойную игру затеяли, сам знаешь, что делать. Хорошо бы их всех накрыть, а то Кузьмич целую армию себе создал, набрал мордоворотов из бывших афганцев и теперь даже в туалет без охраны не ходит». Джура пообещал, что все выяснит и примет меры, но для этого он должен вполне легально оказаться на стороне федералов: «Нужны надежные документы и связи, попробую выяснить, что у них задвойная игра». – «Ну что же, это мы попробуем организовать, только ты не зарывайся, твое дело лишь все выяснить, разбираться с ними будут другие».

Уже через два дня Джура получил новые документы и переоделся в форму майора российской армии, до места назначения его провожал Тенгиз, напоследок они обнялись, и Тенгиз сказал: «Возвращайся поскорей, брат, и береги себя, ведь нам предстоят великие дела во имя Аллаха».