Путь в Сэльму

- Так пусть просто валяется, как же он мешает нам? Выбирай из этих! - он указал на оставшихся пленников.

Учитель с недовольным лицом подошел сначала к Амитасу. Встав напротив него, он внимательно начал осматривать пленника, скаля при этом свои гнилые зубы. Затем он стал принюхиваться, словно пробуя на запах свою возможную жертву.

- Искатель приключений, сразу видно, - оценивающе продолжал изучать Амитаса учитель, - Благородный дух, крутой нрав и легкое восприятие жизни, - потом он вплотную прижал нос к рубахе пленника, шевеля ноздрями и втягивая воздух, - Твоя одежда пропитана запахом дыма, пива и женщин. Весьма разгульный малый!

Амитас, стоявший как неподвижный столб, еле сдерживал отвращение от такого досмотра. А когда учитель вытащил изо рта свой язык-щупальце, он чуть не вскрикнул. Язык был необычайно длинный, и учитель стал облизывать им голову бедного пленника.

- Можно без таких тщательных изысканий? – жмурясь от мерзости, запротестовал он, - Я чихаю от чужой слюны и...

- Я не давал тебе слова, раб Алирана! – прохрипел учитель, и Амитас замолк, - Здесь я решаю твою судьбу! Да и вот что я скажу тебе – ты мне не подходишь! Ты вроде бы и честный, и благородный, но гуляка и бабник еще тот! Следующий!

- А кто тебе нужен-то? – задал вопрос Наждак, который у него назрел, - Не гуляка и не бабник? Ты не говорил, что тебе нужен поп или юнец-священник. В прошлый раз мы тебе кого только не приводили, а тебе все не угодишь! Ты хоть бы нарисовал нам листочке кого ловить. Кудрявого, там, или одноногого.

- Я отсыплю тебе сорок золотых монет, а это хватит тебе и твоей вонючей кучке жить, подпевать и пропивать больше года без грабежей и налетов. Так что терпи, Наждак.

Главарь разбойников нехотя замолк, грозно нахмурив брови. А между тем учитель подошел к Клуме, который стоял, опустив голову вниз и сгорбившись.

- Так, что за ошибка Алирана у нас тут... – учитель стал обходить пленника, внимательно смотря на него, - Бесчестный, слабый, трус... Настоящий предатель из тебя точно получится. Совершенное дерьмо!

Клума действительно выглядел очень жалко. Вероятно, он только и ждал, что выбор падет на него, и он обретет навечно покой.

- Нет, такая гнилая душа мне не нужна, - помедлив, сделал вывод учитель, - Я же говорю, ты совершенное дерьмо, - он подошел поближе и снова стал внюхиваться, - И пахнешь ты, скотина, дерьмом! Вы их что там, не выводите в уборную, Наждак? – он обратился к главарю.

- У них в клетке есть отдельный угол для этого, Упырь за ними убирает, - пояснил Наждак, - А этот, видимо, сходил разок под себя.

- Ну и выкиньте его потом с обрыва в пропасть! – воскликнул учитель, - Пусть гниет там и кормит крыс! Отошел!

Жалкий Клума отошел, а учитель тем временем подошел к Мирону, который даже встретил взгляд старовера улыбкой.

- Что ты улыбаешься? – раздраженно спросил он того, - Думаешь, меня задобришь? Тогда послушай меня, - Учитель схватил Мирона за ворот рубахи, - Меня нельзя задобрить, потому что мне противоестественно добро и всякие его проявления. Я несу только злость, раздоры и ничего хорошего. Я сею по всему Зеленолесью душевную плесень и чуму. Я вырезал из своего сердца добро много столетий назад, - тут он обратился ко всем, - Я уже говорил про другой ход времени, - и опять повернулся к Мирону, - Я вырезал из своего сердца добро много столетий назад. Я приношу в жертву невинные и чистые души Гунтогрогу во имя его могущества. И знаешь что?

- Что?

- Ты тоже мне не подходишь. Ты явно не рыцарь и не священник. Ты какой-то обычный проходимец.

- Что тебе опять не нравится? – рассердился Наждак, - Да он вообще ребенок в душе, а дети, как говорится, безгрешники. Он вообще собирался взять в Сэльму ведро в качестве шлема. Добрейший простофиля!

Остальные разбойники рассмеялись, вспомнив снаряжение Мирона, но раздражительный учитель прервал их смешки.

- А ну прекращайте веселиться! Я ненавижу смех! Гунтогрог не терпит веселья и хохота. Мы, прислужники этого древнего бога, наслаждаемся людским плачем. Нам ласкает слух звук человеческих страданий.

- А почему я не подхожу-то? – вдруг спросил Мирон, как будто обидевшийся за «обычного проходимца», - Кстати, я и священником подрабатывал, и даже рыцарем успел побывать. Правда, пряничным рыцарем, но это игра такая была в детстве, когда мы...

- Не смей тут у меня болтать! – разъярился учитель, - Ты тоже жалок. Не как этот червь, - он кивнул на Клуму, - Но, тем не менее, тебя к обряду я не допущу. Следующий!

Он оттолкнул от себя Мирона и рукой призвал подойти поближе Клясеня, который спокойной повиновался. Старовер окинул взглядом пленника, помолчал и затем промолвил:

- С виду ты бродяга. Но в глазах твоих я вижу бездонную мудрость. Скажи, сколько тебе лет, раб Алирана?

- Я давно перестал считать количество лет, прожитых мною на матушке-земле. Мой возраст не имеет для меня никакого значения. Может быть, мне тридцать лет, я не помню, - безучастно отвечал Клясень, - Может, и все шестьдесят. Все мы когда-нибудь истлеем.