Путь в Сэльму

А тем временем Мирон, на которого сослался его товарищ, сначала замешкался, а потом достал из-за пазухи флягу с перебродившим морсом.

- Вот... это... – стал он запинаться, но потом быстро разобрался и стал подыгрывать, - Фляга. Он действительно ее прихватил из той кучи. Ну и... передал мне. Ворюга, что сказать. Он еще там у меня сухари ночью вечно стягивал. Такого карманника не исправить!

Разбойники тут же загудели, не понимая, когда Клясень успел зацепить флягу из того места, где лежало всякое барахло, в том числе и украденные вещи.

- Брехня! – воскликнул один из шайки, - Часть вещей осталась там, этот выродок мог беспрепятственно подхватить ее там. Если, конечно, эта фляга валялась именно там.

- Именно там! – вдруг завопил юный Грюня, до этого державшийся тихо, - Она лежала именно в той куче, где...

Вдруг его озарило, что он сейчас собирается признаться в неразрешенном походе к пленникам. Кто как ни он ночью тайком прошмыгнул к пленным, да еще и передал тем флягу. Если Наждак узнает про это, ему крышка. Поэтому Грюня решил приврать.

- Именно в той куче, вот здесь, - он показал пальцем на кучу, о которой говорил Клясень, - Я помню, когда мы осматривали их тряпье, она еще упала и звонко так ударилась о чей-то ботинок. Помните?

Никто этого не помнил, однако все поверили, что Клясень настоящий вор. И еще больше уверились они в этом, когда он достал из бороды медную монету.

- А вот этот медный я прихватил со стола, пока вы моргали глазами, - он показательно поднял зажатую между пальцами рук медяк, - Их было там семь, а теперь только шесть, пересчитайте.

Пораженный ловкостью вдруг выявленного вора Упырь стал пересчитывать монетки, которые были рассыпаны на столе.

- Ну да, их тут шесть. А было семь. Наверное.

- Хватит! – рассвирепел учитель, явно недовольный дурацким разбором, прервавшим его начинание, - Ты! – он схватил Амитаса за рукав, - Ложись на стол, сейчас мы будем тебя привязывать.

- Дайте ему выпить, господин, - уставился на учителя убедительными глазами Клясень, - Хоть не будет стонать и дергаться. Вы все же собираетесь его резать.

- Пусть... – помедлил учитель, колеблясь с решением, - Пусть выпьет, черт с ним! Быстро осушай флягу, раб Алирана!

Приказ старовера был быстро исполнен. Амитас выхватил флягу из рук Мирона, открыл ее и быстрыми глотками выхлебал всю брагу. Поморщившись в лице, он выбросил флягу, дав понять о ее полном опустошении.

- Я готов, - сказал Амитас, уже готовый на любой исход, - Брага как-то быстро по крови разгулялась...

- Тогда ложись! – приказал Учитель, недовольный тем, что происходят какие-то заминки.

Вместе с двумя разбойниками они уложили несчастного Амитаса на стол и привязали руки и ноги к ножкам стола. И все же дрожь завладела пленником, и пот проступил на его лице. Когда тебя собирается приносить в жертву безумный старовер с щупальцем вместо языка, не выдержит ни одна закалка.

Учитель совершал последние приготовления. Он достал какую-то маленькую книжку, похожую на молитвенник. Каждому разбойнику он раздал по маленькой серебряной чаше для распития жертвенной крови. Из-под рясы он достал жертвенный кинжал, кривой как коготь зверя и черный как уголь.

Затем он достал темно-красную свечу, зажег ее одним лишь своим дыханием и просто стал держать в руке, никуда не вставляя. Расплавленный воск капал ему на ладонь, но учитель не показывал боли.

- Свершилось! – наконец воскликнул он, - Час служения пришел! Великий Гунтогрог, бог зла и желчи, взываю к тебе и к твоему могуществу! Прими в дар кровь этого раба Алирана, да возрадуйся испорченным душам, которые собрались здесь!

С тех пор, как я предал свою семью, - продолжал он, - А моих лучших друзей запихнули под стражу в башню, прошло уже много времени. Именно тот поступок, те злые умыслы дали мне знак, что я слуга Гунтогрога. Без этого великого бога равновесие нашей яви было бы давно нарушено, и мир рухнул бы к черту. Именно Гунтогрог, бог зла и желчи, не дает добродетели перевесить. Каждый раз, когда под небом творится добро, где-то творится и зло. Когда один преподносит второму дары, третий обкрадывает четвертого. Когда слышится смех, где-то еще можно услышать плач. Великий Гунтогрог, прими эту кровь во славу зла и желчи!

Резкий взмах кинжалом, и на запястье Амитаса появилась алая линия, из которой стала сочиться кровь. Будучи охмеленный брагой, он весь трясся и потел, но все же был стоек и не издал ни звука. Мирон и даже мерзкий Клума были сильно обеспокоены происходящим. Лишь Клясень сохранял полнейшее спокойствие.

Тем временем, учитель наполнил свою чашу кровью жертвы. Порез был не такой сильный, кровь вытекала медленно, и чашу он наполнил на одну четверть, не больше.

- Я пью эту кровь раба Алирана, но и Гунтогрог пьет эту кровь моими губами, - он поднес чашу ко рту и выпил ее содержимое, - Чистая кровь! Чистая душа! Теперь вы, ученики!

Он позвал проделать то же самое разбойникам. Те особо не спешили, никто не хотел быть первым, но Наждак накричал на всех и приказал повиноваться. Затем он сам первым подошел, налил себе пару капель в чашу и выпил кровь.