Путь в Сэльму

А тем временем вся разбойничья свора в гневе собиралась растерзать учителя, которого уже отпустил собственный язык, но все еще лежавшего без сознания. От расправы над ним их остановил клич Клясеня.

- Стойте, братья! – он поднял руку вверх, привлекая внимание, - Мы вас обманули. Учитель тут ни при чем.

Разбойники переглянулись, их охватило замешательство, смешавшееся с яростью. Как это этот проходимец их обманул?

- Ты подсыпал в чаши яд, плут? – злобно уставился на Клясеня разбойник, который покрылся мхом словно пень, - Учти, живым ты из этой пещеры не выберешься!

- Спокойно! – стал успокаивать обозленную толпу Клясень, - Можно сказать и яд, будь по-вашему. Но если вы отпустите нас немедленно на свободу с нашими вещами и с повозкой, мы дадим вам противоядие. Ваше спасение за нашу свободу.

- Ты же и так свободен, как ты твердил мне, - сказал волосатый Наждак, - Ну хорошо, мы отпустим вас, мы все равно заработали свои сорок золотых, а вы нам больше не нужны.

- Они фдадут наф! – остерег вожака Костолом, держа в кулаке свои зубы, - Нафе тайное мефто...

- У нас нет выбора, - угрюмо заключил Наждак, - Как вы нам собираетесь его передать, ваше противоядие? И, черт бы вас побрал, как вы докажете, что не обманываете?

- Ты сам сказал, что у вас нет выбора, - ответил на вопрос главаря Амитас, - Либо верите нам, либо остаетесь до конца своих дней чудищами и уродцами.

Наждак погрузился в молчание, задумчиво смотря в пол. Вся его свора стала ожидать его решения. Наконец, он заявил:

- Давай нам свое лекарство. И уматывайте.

- Тогда послушай наши требования, - скрестив руки на груди, сказал Клясень, - Соберите наши вещи, помогите нам их вынести и погрузить на повозку. У этого гостя же есть повозка?

- Есть, есть... – нехотя подтвердил Наждак, - Там есть и кучер в ней... А когда ты нам передашь лекарство?

- Спокойно, все продумано. Когда мы тронемся в путь, я подброшу мешочек с противоядием вашему человеку.

- Что ж, тогда действуйте, - приказал Наждак то ли своим, то ли пленникам, - Я уже вспотел в этой шкуре. Сухарь и Упырь, помогите им.

Сухарь, ставший похожим на расписное дерево, и Упырь повиновались воле своего вожака. Вся кладь пленников была собрана в отдельные мешки, каждому – свое. Мирон, видя, как Сумеречный шар запихивают в торбу Луда, выхватил его и подошел к Наждаку.

- Что ты выберешь: чтобы я разбил этот шар тебе об голову или чтобы я поджег твой новый красивый мех?

Наждак от такой дерзости по привычке захотел поставить Мирона на место, но, понимая свое положение, с безысходностью в лице выбрал первое.

- Ну так получай! – воскликнул Мирон.

Раздался шлепок – Мирон со всего размаху швырнул дар Хэльги в лицо главарю разбойников. Наждак отскочил на две сажени, хватаясь за окровавленную голову, а шар упал на пол и вдребезги разбился.

Не ожидав, что шар расколется вдребезги, Мирон заволновался и стал судорожно собирать мелкие осколки. Однако чуть погодя он вспомнил, кто сейчас хозяин положения.

- Чего стоишь? Давай собери всю эту россыпь в мешочек, - крикнул он одному разбойнику, - Иначе без лекарства останешься!

Его поручение было быстро выполнено, а к лежащему с разбитым лбом Наждаку подошел Амитас, который выхватил из своей поклажи дар своего отца – ржавый меч.

- Что еще? – проскулил Наждак, - Я уже на все согласился с вами.

- Что ты выберешь, – с издевкой в голосе сказал Амитас, и главарь разбойников понял, что ему опять достанется, - Чтобы я тебе врезал рукоятью этого меча или пронзил тебя его острием?

Волосатое лицо предводителя разбойников исказилось в отчаянии, а тяжелый вздох показал, что он действительно проиграл это сражение.

- Рукоятью, - выбрал он, - Только умоляю, не по темечку, а то этот чертов шар уже...

Он не договорил, так как тяжелая рукоять ржавого оружия с размаху влетела ему по щеке. Амитас внял мольбам разбойника и не ударил по темечку, но и удар получился не хуже Мирона. Кровь хлынула изо рта Наждака, а затем и несколько зубов были им выплюнуты.

Закончил все это дело Клясень, который не стал ничего предлагать на выбор, а просто подошел к лежащему побитому Наждаку и пнул его о бок.

- За невинную кобылу, - сухо сказал Клясень, - Запомни до конца своей жизни – звери никогда не замышляют зла.

- Судя по его новому облику, он сам уже почти стал зверьем, - рассмеялся Амитас, - Только говорящим.

- Идемте, друзья, - призвал к выходу своих Клясень, в том числе и Клуму, а сам закинул бездвижное, но живое тело Луда на плечи, - Нас ждет свежий воздух.

Упырь, кое-как несший большую часть вещей пленников, повел их через дверь, за которой они еще не были. За ней открывался проход, такой же темный и длинный, как тот, что вел к клетке, но идущий вверх.

А там, наверху виднелась еще одна дверь, сквозь щели которой пробивался солнечный свет, и этот свет казался настолько божественным и чудесным, что пленники словно расцвели от его бликов.

Наконец, резким ударом ноги Упырь открыл дверь наружу, которая, по всей видимости, только так и открывалась. В глаза пленникам ударил яркий дневной солнечный свет, и они немедля выбрались наружу.