Путь варга: Хищные пастыри. Книга 1

— Если только ты не владеешь тайножреческим — нет, не можешь, — Грызи говорит, вперившись в карту и нетерпеливо лупя по ней карандашом. — Нужно. Узнать. Как. Переводится. Найвир. Освуд.

— Освуд?

Брови Мясника взлетают к причёсочке. Секунду он медлит, покачиваясь с пятки на носок. Потом выдаёт негромко:

— Эммертен хоми сор освуд-ал. «Души, уходящие цветущими долинами». На старых картах была местность с таким названием.

— Цветущая Долина? — переспрашивает Грызи.

— Это же Цветодол!

Подрываюсь с места, закапываюсь в карты. Морвил недовольно ворчит. Грызи задумчиво поигрывает карандашом.

— Ты не упоминал, что говоришь на тайножреческом.

Мясник слегка пожимает плечами. Довольную ухмылочку чувствую кожей.

— У всех свои небольшие секреты. Будут распоряжения на сегодня? Что-нибудь по поводу лечебницы «Безмятежность», может быть?

От его намёков на «как там ваш Морковка» остро чешутся пальцы. Им недостаёт рукояти ножа. Грызи выглядит угрюмой.

— Сигналов от группы или агентов Хромца не было, если ты об этом.

Мясник качает головой — ай-яй-яй. И собирается идти и пополнять какую-то из коллекций. Голос Гриз догоняет его уже почти в дверях.

— Рихард… Возьми Кани. Порасспрашивайте в окрестностях про эту лечебницу. Что было на месте здания раньше. И посмотрите, как там себя народ чувствует сейчас. К вечеру постарайтесь найти поблизости таверну, где есть Чаша или открытый водоём. И подождите. Ясно?

— Ещё что-то?

— Присматривай за девочкой.

Палач цветёт так, будто ему преподнесли лучший подарок на именинный день, а не всучили Балбеску на малопонятный вызов. С ещё менее понятным «подождите». Ждать чего? Грызи собирается штурмом брать психушку?

— Всё-таки чуйка, да?

Грызи задумчиво пялится вслед вышедшему Мяснику. На его месте теперь дверь. Дверь ничего толком сообщать не собирается.

— Может быть. Может быть, и предчувствие. Да… Так что ты там говоришь? Цветодол?

* * *

Цветодол — чаша. Улеглась в Ничейных землях, почти над самым Акантором.

По краям — каменистые взгорья. Стыдливые, полуобнажённые, чуть-чуть закутанные в одёжку из трав. Внутри — россыпи цветов на мили. Звонкие ручьи. Скромные рощицы берёз и диких яблонь. Пологие холмы с причудливыми пещерами внутри. Приглядеться — в пещерах можно рассмотреть резьбу. Остатки колонн и барельефов. Надписи на незнакомом языке.

Морковка рассказывал: до Пламенного Мора тут вроде как город стоял. Потом жильцы прогневали Дайенха Пламяносца какими-то своими грехами. И он натравил на них драконов, а может, гигантских неправильных фениксов. Спалил дотла так, что на поверхности не осталось руин. А входы в подземную часть города сохранились отчасти: может, какие-то артефакты особые. А может, даарду жили в этих пещерах, они и раскопали.

Надо будет спросить Яниста, когда вернётся.

И лучше б он лез в эту цветочную чашу вместе с Грызи. Мы рванули после полудня, когда переделали дела. И с тех пор, как вышли из «поплавка», нашли разве что кучу романтики. Сначала были ландышевые ковры у рощи. Теперь попёрли тюльпановые волны: алые, лиловые, жёлтые, пятнистые. У меня рябит в глазах, а Грызи идёт рядом и прямо слышно — думает о Мяснике.

— Что ещё? Это из-за того, что он говорит на тайножреческом?

— Скорее уж то, как он на нём говорит.

По мне, что Мясник говорит — уже изъян. Таким тварям речь не положена.

— Будем обсуждать его лингвистические таланты?

Грызи не отвечает. Тюльпановые поля колышутся, играют оттенками. А вот заросли сирени. У нас уже отцветает, а на границе с землями Акантора только начинает цвести.

Царство цветов и зверей. Совсем непуганых. Идём по единорожьей тропе. Единорогов тут чуть меньше, чем в Море Травницы: вон, гуляют возле рощи небольшим табуном. А раньше мы парочку яприлей видели.

Кролы брызгают из-под ног. У холма алапарды делят на двоих косулю.

— Охотники сюда не заходят, что ли?

— На Ничейных землях мало охотятся, — говорит Грызи. — Здесь часто появляются зоны, где не берёт магия. Можно остаться «пустым элементом». Как твоя Печать?

То хорошо, то сбоит. Хотя сбоить может из-за клятых цветочных запахов, от которых хочется чихать. А Дар варга на месте: Гриз подзывает серого единорога с серебристым рогом. Гладит по бокам, уходит в слияние, возвращается: «Ничего определённого, но звери явно знают, что где-то неподалёку Пастырь. След верный».

На прощание даю единорогу морковку из сумки. Единорог радостно фыркает и увязывается вслед.

— А если это другой варг?

— Наших на Ничейных землях не то чтобы много. Дурные места.

Ничейные Земли, Странноземье — здоровый кусок Кайетты, протянулись между Крайтосом с севера, Ирмелеем, Раккантом, Акантором и Даматой — с юга. Только вот прибирать к рукам эти земли никто не торопится. В них творится странное. Отказывает магия и артефакты. Из расщелин выползают непонятные твари. Светятся в ночи древние святилища. Демоны охраняют клады. Блестят проклятые льды на Чернолёдном — всегда холодные, всегда обожжённые, никогда не тают…

Да и Кормчая, говорят, не велит туда соваться.