Путь варга: Хищные пастыри. Книга 1

Торговец открыл было челюсть и со щелчком прикрыл. Осведомился почтительным шёпотом:

— А хозяин…

— Лютый тип, уж вы мне поверьте. А что, вы по мне подумали — я служу кому-то из этих чокнутых зверолюбов? Которые зверинцы у себя разводят? Или, может, этим, как их, ковчежникам при королевском питомнике? С этой, как её бишь, чокнутой Арделл? Я что, похож на кого-то, кто знается с варгами⁈ Да вы, никак, обидеть хотите.

Хозяин прокашлялся. Товарищески подмигнул и заверил, что нет уж, понимающего господина видно всегда. Ну, и конечно, понимающему господину будет скидка — прямо как родственнику. Была речь о десяти? Десять — очень хорошо, десять — хорошее число, прямо как Девятеро божеств, и… и…

И один десятый, но о нем, сколько помню, не вспоминают.

— И мать-Аканта. Отличненькое число для серебряных рыбёх. Пакуйте тварей, я их забираю. Впрочем, если подумать… одиннадцать ведь звучит даже лучше, чем десять? Словно Девятеро божеств, мама-Аканта и папа-Дикт…

Хозяин расплылся в радостной улыбочке, предвкушая ещё один сеанс торга. Первым сеансом он был доволен по уши — достойный сын своего города.

— Что-то ещё, господин?

— Малость сведений, разве что. О товарах, которые не торгуются в открытую. Дурацкие законы дурацкого короля. — Тут мы с торговцем мило перемигнулись. — Где бы, как вы полагаете, достать пурр, ну хоть и пару-тройку?

Одиннадцатая монетка замаячила перед носом у торговца, пробуждая нужные воспоминания. Тот скосил на неё глазки и сделал улыбку пошире:

— О-о-о-о, господин знает толк в товаре! Но редко, да, это редко и дорого, и в шатрах не ищите: дурацкие запреты, о-о-о! Если охотники и наткнутся — до нас не доходит: сбывают людям поважнее. В частные лечебницы, лекарям знати вот… Слыхал, — тут он понизил голос до шепотка, — слыхал, старый Лиорне хотел купить этих тварей. Так что если и появятся — к нему уйдут.

— А кто поставляет-то? — и ещё одна серебряная рыбёшка сверкнула в пальцах. Поиграла чешуёй так и этак. — Из тильвийских контрабандистов?

— Банда охотников из Велейсы Пиратской, — жарко дохнул торговец. — Опасные ребята эти Барракуды! Промышляют не только в море, но и вдоль рек. Они, бывает, и добывают пурр — знают какие-то прибрежные места.

В Кайетте куда ни плюнь — наткнёшься на банду с хищным названием и дурацким кодексом наподобие «Не жрём мяса каждый девятый день, одеваемся только в синее, а ещё мы берём к себе только магов Воздуха». Обычно отребье разного сорта — но бывают и опасные, вроде Братства Мора.

— Они обычно с добычей к исходу ярмарки… к исходу. Явились вот нынче ночью, разгружались-гуляли, сегодня торговаться будут, видно. Так что если бы вы хотели перекупить — оно бы можно связаться, только вот папаше Лиорне это не понравится.

В задыхающейся от безденежья и безработицы Менции всё-таки выжили бандитские кланы, и папаша Лиорне стоял во главе самого крупного. Вместе с шестью своими сыновьями. Во время моего не совсем чистого законнического прошлого мы старались с такими ребятами не связываться — ещё объявят тебе кровную месть по старым-добрым традициям, а получить отравленный шип в шею или ножичек в бок как-то неохота.

Торговцу я отсчитал двенадцать серебряных рыбёх, уверил, что, если захочу перемолвиться словечком с Барракудами — дам весточку. Получил две клетки, увязанные в чехлы из плотной мешковины, и неторопливо отчалил из шатёрной пристани.

В макушку тут же постучалось ласковое весеннее солнышко. Дни Дарителя Огня подходили к исходу, Даритель Йенх слал свой огонь с небес даже слишком усердно, так что всё вокруг стряхнуло с себя последние признаки зимы и вовсю цвело и пахло. В звериных рядах Весенней Ярмарки, правда, в основном пахло. И голосило.

— Ка-з-ззё-ё-ё-ё-ёл!!! — на пределе слышимости завывал какой-то крестьянин в рядах, где держали сельскую скотину. При этом непонятно было — всё-таки торговал или всё-таки пытался объяснить кому-то, что тот неправ.

Две южные матроны-птичницы не сошлись по поводу места, и теперь с громчайшими воплями соревновались — чьи телеса лучше подходят для пихания. «Ага-га-га! Ага-га-га!» — заходились в истерике гуси рядом с матронами.

Где-то лупили вора, кто-то вопил: «Корова на-ду-та-я!» — и над всем надрывались собаки — словом, шёл обычный милый южный торг. По сравнению с ним ряды «зверинца» казались зловеще тихими. Обычных зверей почти что и не было — так, несколько волков, хмурая пыльная лисица да дрессированный медведь, неадекватно влюблённый в человечество.

Ряды принадлежали бестиям. И шатров здесь стояло многовато для такого занюханного городишки. Только вот в городишки с заброшенными портами и клановыми традициями не суётся Корпус Закона. А свои сыщики да урядники здесь все уже сто лет как прикормленные.