Путь воина

Они вышли из шатра и сели за длинный дубовый стол, опоры которого были врыты в землю. Лагерь суетился чуть ниже, вокруг подножия холма. Ржание лошадей, голоса и пальба в воздух, которой кто-то, скорее всего, слишком запоздало праздновал победу…

— Ты все же решился перейти на службу ко мне?

— Пока нет, повелитель повелителей.

— Сделаю тебя сотником.

— Пока только решаюсь служить Карадаг-бею.

— Его аскеры в одном лагере с аскерами Тугай-бея?

— Отдельно. Два хана одной ордой править не могут. Как не поместить одну стрелу в два колчана. Когда предложишь чин полковника, повелитель повелителей, тогда, может, и соглашусь.

— Не предложу. Не признает мой полк нехристя полковником, — слишком серьезно, чтобы это выглядело шуткой, ответил Хмельницкий. — И тебе, магометанин, придется с этим считаться. Что привело тебя в мой лагерь?

— Просьба одного пленного поляка.

— Я просьб не принимаю. Судьба всех пленных, которых мы передали в дар хану или Тугай-бею, уже решена.

— Этот пленник не является ни знатным, ни богатым. Но он уверен, что ты спасешь его, повелитель повелителей. Фамилия его — Выховский. Он утверждает, что вы давно знакомы.

— Выховский? — поморщился Хмельницкий. — Не припоминаю такого, — решительно повертел головой.

— Или, может, Витовский? Очевидно, я неправильно произношу его фамилию. Иван Витовский — такой вам знаком?

— Только что я точно так же вспоминал тебя. Запомнилась кличка — Вечный Пленник. Но вот Иван Выховский… или Витовский… Что ты еще знаешь о нем?

Корфат ожесточенно почесал затылок, погладил морду подошедшего к нему коня, словно и его просил напрячь мозги…

— Кажется, он был писарем каким-то. Вначале вроде бы в суде, затем — при важном поляке, некогда служившем в Украине.

— Писарем при польском комиссаре в Украине? — подался к татарину через стол Хмельницкий.

— Точно. При комиссаре.

— Тогда это Иван Выговский! [54] Черт возьми, так бы сразу и сказал! Где он сейчас?

— Был польским офицером, но тоже при чернильнице. А попался моему земляку, татарину Шеляту. Тот возиться с писарем не хочет. Ему бы хорошего коня, красивое седло, два пистоля да пару золотых. Если у тебя, повелитель повелителей, окажется два лишних коня, то одного, так уж и быть, приму я. За то, что спас твоего знакомого.

— Этого человека я обязан выручить. Савур! — позвал своего ординарца. — Немедленно разбуди сотника Ичняка. Сюда его.

Не прошло и получаса, как Ичняк подобрал двух рослых коней, которые, судя по убранству седел, служили польским офицерам, трофейную гусарскую саблю и два пистолета. Деньги Хмельницкий дал сам, прибавив к ним несколько серебряных монет для Вечного Пленника.

— Бери пятерых казаков и немедленно гони вместе с Корфатом в татарский лагерь. Найди там этого писарчука Выговского и доставь ко мне, — приказал он Савуру. — За то, что сражался против нас, отмерь ему пару нагаек. Если не сразу согласится служить писарем у меня, отстегай еще раз, но чтобы он в состоянии был предстать передо мной. Хоть он и шляхтич, сын шляхтича, но все же… украинец, из Волыни.

Появившись у шатра Хмельницкого, бывший писарь от радости упал перед гетманом на колени.

— Век признателен тебе буду, брат! — почти со слезами на глазах проговорил он. — Попал бы в плен к казакам, не молил бы о выкупе. Но ведь к татарам же…

— На галерах писарей не очень-то жалуют, — согласился с ним гетман. — Разве что в евнухи… — оценивающе осмотрел Выговского. — А что, за евнуха ты вполне сошел бы.

— Я — дворянин, господин Хмельницкий, — укоризненно напомнил ему Выговский, поднимаясь с колен и отряхивая свой все еще довольно опрятный мундир.

— Евнушеству это не мешает, — заверил его Хмельницкий и, вновь пройдясь придирчивым взглядом по щупловатой фигуре писаря и его богообразному бледному лицу, очень сильно усомнился в том, что этот шляхтич сумел поразить татар своим неукротимым мужеством. Ну да что с него возьмешь, с писаря?

— Ты ведь сам был писарем, — неожиданно напомнил ему пленник.

— Генеральным. Это несколько не то, о чем ты думаешь, — невозмутимо уточнил Хмельницкий. — К тому же полковником. Идешь ко мне на службу? Или предпочитаешь из одного плена в другой? Ты ведь сражался не только против татар, но и против казаков.

— Я уже думал об этом, — Выговский потер плечо и обиженно взглянул на Савура.

«Без плетки не обошлось», — понял Хмельницкий.

— Так что ты надумал, евнух-писарь?

— Что тут можно надумать? Согласен, конечно.

— Только смотри: если поляки тебя схватят, они о дворянском происхождении твоем тут же напомнят и уже не простят.

— Мне уже никто ничего на этом свете не простит. Видно, так и погибну непрощенным. Но такой писарь, как я, вашей армии понадобится. Возможно, во всей Украине грамотнее не сыщете.

— Иначе не предлагал бы службу. Ладно, живи, писарь казачий. Перо и чернильницу — новому писарю!

39

Еще двое суток они двигались по следам обоза капитана Стомвеля, пытаясь догнать его, но тот словно бы умышленно скрывался или уходил от погони.