Путь за семь городов (СИ)

— Они черные, как сама ночь, и зеленоглазые, точно в их глазах горит огонь смерти. Их шерсть переливается в свете звезд. Они никого не щадят — их когти разят без промаха. Но они одиночки, не охотятся стаями. Отчего здесь их было так много?

— Они похожи на пантер, — пояснил Тимони, не обернувшись.

— Кто такие… пантеры? — теперь настал черед Айкен удивляться новому слову.

— Несмотря на мелкие отличия, — теперь Тимони раздраженно взглянул на нее, — в наших мирах животные не слишком уж отличаются. И те создания, что тут зовутся валлэ, у нас называются пантерами. Если вам не терпится чему-нибудь удивиться, удивитесь лучше тому, что мы говорим на одном языке.

С этими словами Тимони двинулся по песчаному руслу ручья, вглядываясь в его берега — такие высокие, что лошадям никак было не взобраться.

Айкен и Марафел переглянулись и тут же бросились выводить лошадей из пещеры, чтобы успеть за Тимони.

В прорехах крон сквозило голубое небо, но у самой земли по-прежнему было темно, и Айкен и Марафелу казалось, что останься они без защиты — и звери вернутся, чтобы растерзать их.

Им пришлось возвращаться по своим следам туда, где русло ручья пересекло тропу. Тимони это совершенно не понравилось, и он даже задумался о том, чтобы применить врата, но, конечно, отбросил эту мысль.

Карта не могла помочь с этим, он не мог представить, куда именно вывести заклинание, как не мог воспользоваться памятью Айкен, потому что она тоже не бывала в тех местах, куда они держали путь.

Тимони решил, что если им встретится на пути какой-нибудь пешеход, то он обязательно отберет его воспоминания для своих целей, но откуда бы взяться пешеходам в лесу?..

Шелестела листва, в густых кронах щебетали птицы, а золотистые солнечные лучи обрели силу — пробивались между ветвями, падали на тропу, по которой ехали путники, расцвечивая ее яркими пятнами.

Айкен зачарованно рассматривала деревья и травы, улыбаясь каким-то своим мыслям, словно забыла о мрачных спутниках. Ее легкая улыбка наконец привлекла внимание Марафела, и тот с удивлением обнаружил в собственном сердце отклик-укол нового чувства. Он никогда не ощущал ничего подобного раньше. Словно что-то темное сжало весь мир вокруг до размера грецкого ореха, будто вся красота схлынула, оставив лишь серые осколки, и солнечный свет уже не золотой, а грязно-коричневый. Нет радости, нет счастья, только горе, только непонятная щемящая темнота, которое появилось от того, что на лице Айкен мимолетно скользнула улыбка счастья и удовольствия.

Марафел испуганно придержал коня. Тот повернул голову, участливо подмигнул. Но в душе Марафела закипал гнев. Он и представить себе не мог, что в нем таится столько Тьмы! Задрожав и отведя глаза, Марафел заставил коня остановиться. Он никак не мог вспомнить, как его имя — это был один из тех, что отправились с ними из Бейби Нака. Сегодня Тимони выбрал Долинга, а Айкен — Лаон. Мысленно Марафел поблагодарил их за это: Долинг и Лаон сразу заметили бы, как черным ручьем разливается внутри него Тьма.

Отчего же это? Что плохого в том, что Айкен ненадолго отвлеклась от горьких мыслей, улыбнувшись раскрашенным солнцем травам?

Марафел не находил ответа. Его разрывали страх и гнев на самого себя.

***

Тимони вдруг обернулся и пристально посмотрел на Айкен:

— Что с тобой сегодня?

— Я что-то делаю неправильно? — она встретила его взгляд с едва заметным испугом.

— Нет, — Тимони качнул головой. — Ты улыбаешься, будто счастлива. Отчего бы?

— Наверное, я рада тому, что сегодня солнечный день, — просто ответила Айкен. — А может, и не поэтому… Я устала быть несчастной, Тимони, вот и ищу хотя бы малую радость, хотя бы в чем-то вокруг.

— Где Марафел? — Тимони не понравилось, когда Айкен назвала его по имени, так что он тут же перевел разговор на другую тему.

— Он ехал за мной, — теперь Айкен оглянулась.

— Проклятье, — Тимони сразу же развернул коня. — Теперь придется его искать.

— Отчего ты сегодня еще пасмурнее, чем обычно? — отважилась задать вопрос ему Айкен.

— Пасмурнее? Это что еще означает? Разве я небо?

— Может быть, ты и не небо, но уж больно похож на грозовую тучу, — и, испугавшись собственной смелости, она рассмеялась.

***

Отдаленный смех заставил Марафела прислушаться. Сердце кольнуло — вспомнился другой смех, другой облик. И стоило ему обратиться к нему, как Тьма ушла, оставив Марафела одного на тропе, расцвеченной солнечными пятнами.

Марафел погладил коня по шее, и тот медленно двинулся вперед, угадав его желание. Смех давно затих, но они словно двигались на звук.

«Когда Тимони и Айкен успели уехать так далеко?» — удивился Марафел, только чтобы отбросить мысль о том, что он слишком долго боролся с Тьмой в себе.

***