Путь золотого семени

— Мясо цыплят еще не жесткое и при правильной готовке весьма вкусное. Мы планируем запечь его завтра, ко дню прибытия больше части наследников. Но если госпожа желает, то я велю приготовить его сегодня.

— Нет, я не желаю есть того, кто ест детей, — поджимает губы Айри.

— Что же Вам подать?

— Горячий сыр с овощами, — заказываю я за неё.

Айри любит сыр…

— Господа не знают, что в локе Борро молоко не считают едой?

— Нет… — растерянно переглядываемся мы с Айри.

— Но я уверен, что в стенах монастыря обязательно найдется сыр для наследников! — учтиво улыбается хозяин. — Мы не смогли его раздобыть, к сожалению.

— Тогда… Вы сказали — ягнёнок. Я никогда не ела ягнёнка. Это вкусно?

— Очень! Мы подадим его вам с овощами и виноградным вином.

Ягнёнок и правда оказывается очень вкусным. Но я не могу есть, внутри меня лавинами топит тревога. Везде мерещится Даари. Её губы словно сочные вишни, которые мне необходимы, чтобы утолить свою жажду и голод. Я голоден, но есть совершенно не могу. Это что-то другое. Не могу найти себе ни места, ни позы, чтобы мне стало удобно и спокойно. И — да, будь она сейчас рядом, я бы сорвался и упал к её ногам. И это так жалко, что я стараюсь никому не демонстрировать насколько мне тяжело. Но всю дорогу Айри бросает на меня виноватые взгляды, словно это она, а не ее сестра причина моих мучения.

Вот и сейчас…

Отужинав, капит благодарит нас и прощается.

— Здесь я вас оставлю. Больше мои услуги вам не понадобятся.

Мы остаемся вдвоем с Айри за большим столом.

— Аш… — отодвигает она в сторону свою тарелку. — Как ты себя чувствуешь?

Как я себя чувствую?

Третья неделя без близости с Даари…

Нервно замученно пытаюсь улыбнуться.

— Нормально…

— Тогда поешь.

— Я не хочу.

— Так нельзя. Ты едва стоишь на ногах.

— Так, помоги мне… Разве близость с бабочкой не вылечит меня? Твои губы ведь тоже «вишни» и ни в чем не уступают губам сестры.

— Нет. Не вылечит. Я не могу тебе помочь, — опускает она глаза. — Я тебе не помогу.

— Зачем тогда спрашиваешь?

— Ты мне как брат. Я переживаю за тебя.

— Как брат? — сглатываю я ком в горле.

— Как брат, — неожиданно накрывает она мою руку своей. — Я хочу своей судьбы, Аш. Ты — не моя судьба.

— А то, что происходит со мной — моя?!

Мне сложно сдерживать порывы и эмоции, когда тяга так велика и ломает меня. И я срываюсь эмоционально.

— А какой ты хочешь судьбы, Айри?!

— То, что с тобой сейчас происходит, станет чуть легче уже на следующую луну. Терпи… Какой я хочу судьбы? — вздыхает грустно она. — Я больше не хочу винить тебя, Аш, в случившемся. Мы оба были дети. Нам обоим было больно. Но мы выросли. Мои чувства прошли… Пройдут и твои. Надо отпустить нашу боль и жить дальше и мне, и тебе.

Закрываю глаза. Такое вот прощание. Раньше, пока я ярко чувствовал её обиду, наша история продолжалась. Да, вот так вот нелепо и на расстоянии, но я чувствовал эту связь, а теперь она тает. Вот прямо здесь и сейчас. И не в моих силах остановить это. Всё происходящее всегда было не в моих силах и власти. Такова Халиши… она порабощает, хоть и ее плен считается сладким.

— Ты выйдешь из монастыря с женой, Аш. И пусть боги дадут тебе сил преодолеть тягу и взглянуть по-новому на этот мир. Суметь ее полюбить. Чтобы это чувство, хотя бы частично компенсировало тебе близость бабочки. Я очень искренне тебе этого желаю. Я благословляю тебя. Благослови меня и ты…

— Я должен отдать тебя замуж?

— Должен.

— Я не твой лорд…

— Ты им станешь. И я обещаю тебе свою верность. Как сестра, как поданная. Но мужчину я хочу другого.

Я не могу обещать ей этого! Я не могу об этом даже думать. Нервное раздражение от тяги к Даари смешивается с болью потери Айри. Моя надежда на то, что когда-нибудь она простит меня, и у нас будет будущее вдруг рассыпается в прах. Потому что простила. И именно поэтому будущего у нас нет.

Я наливаю себе молча вина и пью большими глотками. Иногда это помогало преодолеть тягу. Ненадолго…

— Две прекрасные бабочки разрушили мою жизнь.

Айри грустно вздыхая опускает глаза.

— Бабочкам запрещено брать юных мальчиков. Только зрелых мужчин. Но я прошу тебя, не причини вреда сестре… Не отдавай свою жену жрицам! Пусть не проходит ни обучения, ни посвящения, — тревожно смотрит она на меня.

— Почему?

Я спрашиваю не потому, что хочу затмить тех бабочек, что сломали меня, другой. Потому что Айри очень нервничает и умоляюще смотрит на меня. И я хочу понять…

— Ты принадлежишь Даари и в Храме это знают. Что будет, когда две бабочки столкнутся в своих правах? Жена — есть жена, ее право приоритетно, и ты обязан зачать наследников. Но право владеющей бабочки приоритетно тоже! И вопросы тогда будут к тебе, по какому праву ты касался бабочки, которая не сможет стать твоей законной женой, и не зачав предварительно законных наследников. Что тогда будет?! Всплывет, что Тавьер твой сын! Что она взяла тебя мальчишкой! И ей тогда не жить… Обещай мне.

— Обещаю, — киваю я. — Ни одна бабочка меня больше не коснется.

Ахайри облегченно выдыхает.

Двери таверны распахиваются, суета отвлекает нас от разговора. Красные теплые накидки, подбитые черным каракулем. Это Борро…