Путанабус. Трилогия (СИ)

Вопреки моему ожиданию большой по площади номер был оформлен не в карибском тропическом стиле, а в некой смеси хайтека с японскими мотивами. Дорогое дерево в сочетании с кожей цвета яичной скорлупы и темнокрасными, кожаными же, вставками. Огромная низкая кровать, почти тахта. Шкафкупе во всю стену с дверцами, набранными из пергаментных квадратов. Такая же «пергаментная» ширма, которой при желании можно оградить спальное место от остального номера. Мягкая мебель в той же стилистике вокруг чайного столика со столешницей из толстого стекла. Много зелени в кадках, что, на мой взгляд, уже лишнее. И хромированные светильники. Но во всем чувствовалась умелая и талантливая дизайнерская рука.

И новый для меня предмет гостиничного интерьера – оружейная стойка, сделанная из того же дерева, что и остальная мебель в номере. И скорее всего, заказывалась она со стойкой одновременно, в гарнитуре. Этак ненавязчиво, вместо вешалки с отделением для зонтов.

Пожал плечами и поставил в нее «ругер», предварительно отсоединив магазин и положив его на специальную полку.

Санузел был общим. Две раковины под большим зеркалом с подсветкой, унитаз, биде и огромная, яйцеобразной формы ваннаджакузи. На пару человек одновременно. Сантехника вся ослепительно белая, при черной плитке стен. Очень стильно при минимуме цветового решения.

Прежде чем выйти, пустил воду в джакузи. Пусть набирается, пока разденусь. После местных пыльных дорог водные процедуры – первое, чего просит душа. Все остальное – потом.

Новая Земля. Автономная территория Невада и Аризона.

Город НьюРино.

22 год, 16 число 6 месяца, четверг, 19:15.

Вторую половину дня до темноты провели на ипподроме, в качестве культурной программы.

Смотрели заезды американских рысаков из директорской ложи, где нас рассадили за столиками и тут же подали прохладительные коктейли.

Ложа – этакий большой балкон под маркизой, нависающий над основными трибунами, с отдельным входом и совмещающий в себе солярий с рестораном.

– От всей нашей семьи желаю вам хорошо провести вечер на нашем ипподроме, – сказала Вероника де Охеда, когда мы все расселись кому где нравится.

– Вашем ипподроме? – переспросил Тристан, не отпуская руки Антоненковой.

– Нашем, нашем… – улыбнулась ему докторица. – Этот ипподром – собственность семьи Лопес. – Потом обвела взглядом всю компанию и добавила: – Если кто захочет чегото посущественней, чем «мохито», то может сам приватно сказать об этом официанту, и тот принесет, что пожелаете.

Села за столик около меня и сказала вполголоса:

– Уф…

Не привыкла, видно, она работать массовикомзатейником.

Вот с этой верхотуры мы и смотрели, как лошади соревнуются друг с дружкой в таскании по кругу на скорость двухколесной тележки с недомерком, вцепившимся в вожжи.

– Вероника, а почему эти водители кобыл такие маленькие: дети, что ли? – поинтересовался я.

– Нет, что ты, Хорхе, – мило улыбнулась докторица, – просто подбирают на эту работу тех, кто легче по весу, чтобы лошади было легче бежать. На скачках то же самое. Вес жокея – не больше сорока шести килограмм. Ты на кого поставил?

Ниже нас, на трибунах, свистели и орали лохи в переживании за свои деньги, которые они поставили на заезд, как будто от их громкого ора именно «их» лошадь прибежит как надо. Мне это было чуждо. Выигрывает всегда только устроитель таких мероприятий. Я же вообще человек неазартный. Даже в карты играю только в хорошо знакомой компании, для удовольствия. В преферанс по маленькой. Просто без денег играть совсем неинтересно. А вот по копейке за вист – деньги в проигрыш совсем смешные, а вот, поди ж ты, дисциплинируют игрока.

Бега и прочие петушиные и собачьи бои меня тоже както совсем не прельщали. Там без ставок больше десяти минут и смотреть не на что. Это как игра в кости. А я люблю действо, сюжет.

– Пока ни на кого, – ответил я ей. – Я вообще в азартные игры не играю. В детстве был пример одного дальнего родственника, который спустил в Москве на бегах все, что имел. А петушиные бои тут у вас есть?

– Есть. За ипподромом. Но они будут завтра, во время свадьбы. Так что в другой раз, – развела она руками, как бы оправдываясь.

– А коррида?

– Пока нет. Коррида – это очень большое хозяйство. Намного сложнее, чем скачки или бега. Коррида требует не только арены, но и больших площадей для выпаса быков и сложной охраны, чтобы быка заранее никто не смог напугать. Держать быков как лошадей в конюшне нельзя. Бык выходит на бой с человеком только один раз, даже если выиграет. Потом его уже ничем не заставить.

Про корриду девушка, оказывается, знала много, а мне эта тема была интересней, чем бега рысаков. От корриды веяло чемто совсем древним, настоящим, хтоническим. Состязанием воли и духа. Жертвоприношением. Не зря придумавшие ее баски являются самым древним в Европе народом. Тем, кто еще сотни тысяч лет назад разрисовал в Пиренеях все пещеры. А бега – голимая коммерция эпохи капитализма. И больше ничего.