Путешественники

Когда Цыбиков учился на медицинском факультете, в Томске оказался проездом известный тибетский врач – бурят Петр Бадмаев, близкий к царскому окружению. Узнав о талантливом земляке, он уговорил студента бросить медицину и заняться востоковедением, обещая выплачивать хорошую стипендию. Гомбочжаб согласился и уехал в столицу Монголии Ургу, где в бурятской школе, созданной Бадмаевым, изучал китайский, монгольский и маньчжурский языки. Приехав затем в Петербург, он продолжил учебу в специальном бадмаевском училище. Когда Бадмаев, который был православного вероисповедания, потребовал от своих стипендиатов принять христианство, Цыбиков отказался, за что и был лишён стипендии.

Цыбиков решил продолжить образование и поступил в Петербургсий университет на факультет востоковедения. В Питере существовала бурятская община, руководство которой решило поддержать его материально. Цыбиков окончил университет с золотой медалью и студенческим прозвище «Бурятский Ломоносов». Он посещал научные собрания в Русском географическом обществе и, по предположению некоторых авторов, находился в сфере интересов Генерального штаба.

Как бы там ни было, молодой ученый решил в одиночку отправиться в Тибет. Но эта загадочная страна и особенно ее столица была закрыта для иностранцев. Пржевальский, Козлов, Потанин, преодолев все мыслимые тяготы пути, так и не проникли в священный город Тибета. Пржевальский не дошел до столицы 250 верст и вынужден был вернуться, сказав: «Пусть другой, более счастливый путешественник докончит недоконченное мною в Азии». Иностранцы, пытавшиеся попасть в Лхасу, рисковали жизнью. За несколько лет до путешествия Цыбикова тибетцы казнили француза Дютрейля де Ренса, а когда британский разведчик индус Сарат Чандра Дас всё же побывал в Тибете и сумел уйти оттуда живым, были наказаны помогавшие ему ламы и сановники: один из них казнён, а остальные изувечены и приговорены к пожизненному заключению. Да и после Цыбикова неутомимый исследователь Гималаев Свен Гедин, подойдя к столице Тибета, получил «от ворот поворот».

Располагая этой информацией, Цыбиков хорошо знал, чем рискует. Если у Пржевальского был огромный опыт путешествий и хорошо вооруженный отряд, то у выпускника Петербургского университета имелись только рекомендательное письмо от Русского географического общества да небольшая сумма денег на дорогу и покупку тибетских книг. Правда, от всех предшественников его выгодно отличали бурятские глаза и соответствующие черты лица, имитировать которые было бы невозможно.

Тайны священного города

25 ноября 1899 года учёный-востоковед Гомбочжаб Цыбиков, одетый, как бурятский лама, собравшийся в паломническую поездку, взобрался на двугорбого верблюда и с торговым караваном выехал из Урги. Путь к святыням Тибета пролегал через пустыню Гоби, земли разбойников-тангутов, заснеженные горы и порожистые реки. Через семь месяцев молодой лама достиг границы Тибета. Бурятская внешность и монашеское одеяние стали для него надёжным пропуском в страну снегов и тысячи богов.

Многое открылось буддисту с высшим светским образованием в этом удивительном мире. Он увидел, что многие монахи не умеют даже читать, пьянствуют, курят табак (и не только), развлекаются с женщинами. Увидел, что священный город Лхаса буквально утопает в нечистотах, потому что туалеты устраиваются на верхних этажах домов (в том числе и величественного дворца Поталы – резиденции далай-ламы), чтобы все человеческие отходы могли стекать на площадь или безлюдную улицу. Но больше всего поразило рафинированного ламаиста Цыбикова стяжательство и лихоимство. Тибетцы выпрашивают деньги за чтение молитв, игру на скрипке, пляски и хоровое пение. Подавляющее большинство населения «Города богов» живет в страшной бедности.

Наблюдал Цыбиков и такие экзотические явления, как многоженство и особенно многомужество. Идеальным положением у тибетцев считается, когда несколько братьев женятся на одной женщине или несколько сестер выходят замуж за одного мужчину. Многие женщины остаются незамужними из-за огромного числа монахов-лам, давших обет безбрачия. А это оборачивается полной свободой внебрачных связей.

Цыбикова, хорошо знакомого с нелёгким положением бурятских, монгольских и русских женщин из простого народа, поражало увиденное в Тибете. Тибетская женщина, отмечал путешественник, – это чернорабочая в поле, на стройке, ткачиха, подмастерье в типографии, кузнице или слесарной мастерской, на кожевенном заводе. Она же водоноска, ассенизаторша, сторожиха, дворничиха и даже прорицательница, не говоря уж о занятии торговлей. Тибетская женщина может все! Потому что на одного светского мужчину здесь приходится два духовных – то есть ламы, которым буддизм запрещает работать.