Она знала, что незаконное супружество, или сожительство без церковного брака, является тяжким грехом, в который вгоняет людей любовь, лишенная Божьего благословения, что не может принести счастья. Уже после 15 лет работы в театре у Жемчуговой стала быстро прогрессировать чахотка (которая была наследственной болезнью в ее роде по линии отца и матери). В 33 года врачи ей совсем запретили петь, стало ясно, что долго она не проживет. Врачи и духовники – ее и графа – говорили, что только женитьба на ней Н.П. Шереметева, может быть, ее спасет. К этому времени Шереметеву удалось достать «документы», подтверждающие якобы благородное происхождение Жемчуговой от польского шляхтича Ковалевского, попавшего в русский плен в 1667 г., его потомки стали якобы жить у Бориса Петровича Шереметева (1652–1719), петровского фельдмаршала. Благородное дворянское происхождение Жемчуговой облегчало организацию женитьбы графа на ней. Прасковью тяготила история с ее выдуманным дворянством, но ей пришлось с этим смириться, забыть свою девичью фамилию Ковалева и стать Ковалевской. В 1801 г. 50-летний Н.П. Шереметев и 33-летняя П.И. Жемчугова обвенчались, был заключен их тайный брак, свидетелей при венчании было только четверо. Через 2 года у них родился долгожданный сын. Роды прошли благополучно, роженица чувствовала себя хорошо. Но через 20 дней после родов она умерла, людская молва говорила, что ее отравили и также намеревались отравить младенца, что осуществить не удалось. Родственники Н.П. Шереметева не хотели, чтобы у него от жены – бывшей крепостной – был сын-наследник. Это лишало их возможности получить его наследство. К этому времени император Александр I уже признал брак Н.П. Шереметева, графиня П.И. Шереметева и ее сын Дмитрий были законными наследниками этого богатейшего графа со слабым здоровьем. От них другие возможные его наследники хотели отделаться любой ценой. Похороны графини П.И. Шереметевой были почти безлюдными. Знать и родственники Шереметева ее как жену графа (а не его «полюбовницу», «метрессу») не признавали. Не пришли разделить горе Н.П. Шереметева и поддержать его в тяжелый для него момент почти все многочисленные люди, которым он щедро помогал и которых поддерживал. Не пришли почти все и те, которым также очень много всю жизнь помогала сама П.И. Жемчугова-Шереметева, ведь чуть ли не все свои доходы она отдавала нуждавшимся, почти ничего для себя не скопила. Шереметев был безутешен, но он нашел силы для дела, задуманного вместе с любимой женой. Он продолжил создание приюта для бедных и убогих – Странноприимного дома в Москве – на 100–150 человек. Хотя Н.П. Шереметев беспредельно жалел о кончине жены, безгранично любил сына и обеспечил охрану его жизни, тем не менее он довольно быстро утешился с другой бывшей его крепостной актрисой, куда более красивой и молодой, чем умершая жена, – с крепостной Аленой Казаковой. Новая молодая метресса была ловкой, нарожала ему еще сыновей, которые (как и она) получили вольную и материальное обеспечение, стали именоваться баронами Истровыми. Но они его официальными детьми и наследниками не были. После смерти жены Н.П. Шереметев прожил 6 лет, умер он в возрасте 58 лет. Похоронили его рядом с женой в Александро-Невской Лавре.
