Путешествие к Арктуру

Маскалл в недоумении посмотрел на нее. Вернулся прежний парадокс — контраст полов в ее личности. Смелый, властный, мужественный эгоизм ее поведения плохо сочетался с чарующей, тревожной женственностью голоса. Удивительная мысль мелькнула в голове Маскалла.

— Мне говорили, что в твоей стране есть поступок, который называют «поглощением». Что это?

Она отвела от одежды руки, с которых стекала красная кровь, и испустила восхитительный, дисгармоничный смешок.

— Думаешь, я наполовину мужчина?

— Ответь на мой вопрос.

— Я женщина целиком и полностью, Маскалл, до мозга костей. Но из этого не следует, что я никогда не поглощала мужчин.

— И это означает…

— Новые струны для моей арфы, Маскалл. Более широкий диапазон страстей, более неистовое сердце…

— Для тебя. А для них?

— Я не знаю. Жертвы не описывают своих ощущений. Быть может, какая-то неудовлетворенность — если они еще способны хоть что-то испытывать.

— Что за жуткое дело! — воскликнул он, мрачно глядя на нее. — Можно подумать, что в Ифдоун обитают демоны.

Очаровательно фыркнув, Оушейкс шагнула к реке.

— Лучшие мужчины, чем ты — лучшие во всех смыслах этого слова, — расхаживают с чужими волями внутри. Можешь цепляться за свою мораль, Маскалл, однако факт остается фактом: животные созданы для того, чтобы их ели, а простые натуры — чтобы их поглощали.

— И права человека ничего не значат!

Она склонилась над рекой, чтобы вымыть руки, но оглянулась через плечо.

— Значат. Но мы считаем мужчину человеком лишь в том случае, если он способен настоять на своем.

Плоть вскоре была готова, и они позавтракали в тишине. Время от времени Маскалл бросал тяжелые, полные сомнения взгляды на свою спутницу. То ли из-за странных свойств пищи, то ли из-за долгого воздержания мясо вызывало у него тошноту и даже наводило на мысли о каннибализме. Он ел мало, а поднявшись, почувствовал себя оскверненным.

— Подожди, пока я закопаю этот друд там, где смогу найти его в следующий раз, — сказала Оушейкс. — Хотя в следующий раз со мной не будет Маскалла, чтобы его шокировать… А теперь нам следует держаться реки.

Они шагнули с суши на воду. Волны неспешно катились им навстречу, однако вместо того чтобы препятствовать, оказывали противоположное действие: путникам приходилось напрягать силы, и они двигались быстрее. Таким образом они поднимались по реке несколько миль. Ходьба постепенно улучшила циркуляцию крови в теле Маскалла, и он начал смотреть на мир иначе. Горячие солнечные лучи, стихший ветер, живые, чудесные облака, тихий хрустальный лес — все успокаивало и радовало глаз. Они приближались к разноцветным вершинам Ифдоун.

Было в этих ярких стенах нечто загадочное. Они притягивали Маскалла — и в то же время внушали благоговение, казались реальными — и в то же время сверхъестественными. Если бы существовал портрет призрака, написанный твердыми, четкими штрихами, в насыщенном цвете, при виде него можно было бы испытать точно такие же ощущения, какие испытывал Маскалл, глядя на кручи Ифдоун.

Он прервал затянувшееся молчание:

— Эти горы имеют удивительную форму. Все линии прямые и перпендикулярные — ни склонов, ни изгибов.

Она развернулась и пошла задом наперед, чтобы видеть его.

— Это характерно для Ифдоун. Природа бьет нас молотом. Ничего мягкого и постепенного.

— Я тебя слышу, но не понимаю.

— По всей Марест ты увидишь низвергнутые либо вознесенные участки земли. Деревья растут быстро. Женщины и мужчины действуют не раздумывая. Можно назвать Ифдоун местом стремительных решений.

Маскалл был впечатлен.

— Свежая, дикая, примитивная страна.

— А на что похож твой мир? — спросила Оушейкс.

— Мой мир дряхл, природе требуются сотни лет, чтобы переместить фут суши. Люди и животные сбиваются в стада. Все забыли, что такое самобытность.

— Там есть женщины?

— Как и здесь, похожие на ваших.

— Они любят?

Он рассмеялся.

— Столь сильно, что это изменило платье, речь и мысли всего пола.

— Быть может, они красивей меня?

— Нет, я так не думаю, — сказал Маскалл.

Повисла новая долгая пауза. Они, покачиваясь, продвигались вперед.

— Что тебе нужно в Ифдоун? — внезапно спросила Оушейкс.

Он замешкался с ответом.

— Ты способна представить, что прямо перед человеком может находиться цель, которая столь велика, что ее нельзя окинуть взглядом?

Она долго, пытливо смотрела на него.

— Цель какого рода?

— Морального.

— Ты собираешься исправить мир?

— Я ничего не собираюсь делать. Я жду.

— Не затягивай с этим, потому что время не ждет, особенно в Ифдоун.

— Что-то произойдет, — сказал Маскалл.

Оушейкс лукаво улыбнулась.

— Значит, у тебя нет особой цели в Марест?

— Нет, и если ты позволишь, я пойду к тебе домой.

— Странный человек! — воскликнула она с вкрадчивым смешком. — Я с самого начала это предлагала. Разумеется, ты пойдешь ко мне домой. Что до Кримтайфона…

— Ты уже называла это имя. Кто он?

— О! Мой любовник, или, как бы ты выразился, мой муж.

— Это не облегчает дело, — заметил Маскалл.

— Это ничего не меняет. Нам просто придется от него избавиться.

— Мы явно не поняли друг друга, — озадаченно сказал Маскалл. — Ты же не вообразила, будто я заключил с тобой договор?