Путешествие к муравьям

Эти муравьи живут не в полостях растений, а в муравьиных садах, которые считаются самым сложным и изощрённым симбиозом с цветущими растениями. Сады представляют собой округлую массу почвы, останков животных и пережёванных растительных волокон, которые крепятся к ветвям кустарников и деревьев. Часто они похожи на мяч для гольфа, но бывают размером и с футбольный, а внутри них выращиваются различные травянистые растения. Муравьи собирают материалы для гнёзд. Также муравьи собирают семена симбионтов и помещают их в гнёзда. По мере того как растения-симбионты подпитываются почвой и другими материалами, их корни становятся частью каркаса садов. Муравьи, в свою очередь, едят питательные тельца, фруктовую мякоть и нектар, который дают растения[61].

Муравьиные сады Центральной и Южной Америки содержат много видов растений, представляющих как минимум 16 родов, которые не встречаются больше нигде. Среди таких специализированных форм – аронники (филодендроны), бромелии, фиги, геснериады, перцы и даже кактусы.

Растения, ограниченные садами, кажутся полными симбиотическими организмами. Муравьи переносят их семена (по крайней мере какую-то часть) в благоприятные места внутри гнёзд, включая камеры расплода, потому что муравьи находят семена привлекательными и могут даже путать их запах с запахом собственных личинок. Учёные смогли определить некоторые из аттрактантов, например метил-6-метилсалицилат, бензотиазол и несколько фенильных производных и терпенов. Деятельность муравьёв способствует росту растений. Муравьи, в свою очередь, меньше усилий тратят на развитие садов. Диета, которую им обеспечивают растения, не является ограничительной; все известные виды садовых муравьёв фуражируют и вдали от садов, собирая другие виды пищи. Тем не менее вовлечённые в симбиоз муравьи, в том числе свирепые Camponotus femoratus, похоже, знают, что именно поэтому у них всё хорошо. По крайней мере, они ведут себя так, словно от этого зависит их жизнь.

Эпилог: кто же выживет?

Муравьи не замечают человеческого существования, запертые в своём мире химических реакций. Они ощущают реальность по большей части через сенсорные приспособления, выступающие из их твёрдых экзоскелетов в виде волосков, шипов и пластин. Их странный трёхчастный мозг обрабатывает информацию, полученную в основном из пространства всего в нескольких сантиметрах вокруг их тела. Кроме того, они знают о прошлом не более чем на несколько минут или часов назад и у них нет ментальной концепции будущего. Так продолжалось в течение десятков миллионов лет, и так будет продолжаться неопределённое время в будущем. Эта разница в масштабе никогда не исчезнет для крошечного существа, заключённого в экзоскелет.

Муравьи существуют во фрактальном мире, разделённом на сантиметровые участки, и каждый из этих участков представляет собой отдельный микромир, который людям полезно изучить. Каждая колония растёт и размножается в среде обитания, содержащей всего лишь пару подпорок из дерева, кору с упавшего бревна или почву под кучкой камней. «Настоящая» девственная природа, которая в сознании людей должна занимать сотни километров (опять же, вопрос в масштабе восприятия), повсюду находится под угрозой. Большинство лесов и лугов могут исчезнуть или измениться почти до неузнаваемости, но где-то сохранятся муравьиные колонии, которые будут продолжать циклически повторять программу воспроизводства, как если бы по-прежнему они жили в мире до появления человечества. Суперорганизмы не идут на уступки, не знают сочувствия или отклонения от заданной программы – и они всегда будут такими же изящными и безжалостными, какими мы их наблюдаем сейчас, до тех пор, пока не вымрет последний из них. Но это вряд ли произойдёт на нашем веку. Их микроприрода переживёт наши собственные экосистемы человеческого масштаба.

Муравьи живут на Земле более десяти миллионов своих поколений; мы существуем не более ста тысяч человеческих поколений. В течение последних двух миллионов лет они почти не развивались. Мы за тот же период претерпели самое сложное и быстрое анатомическое преобразование в истории жизни – в структуре нашего мозга. Подобно второй ступени ракеты, на протяжении нескольких последних столетий наша культурная эволюция ещё больше ускорила изменения, на порядки превысив скорость эволюции органической. Люди – первый вид, который стал геофизической силой, изменяющей и разрушающей экосистемы и нарушающей сам глобальный климат. Жизнь на планете никогда не исчезнет от действий муравьёв или любых других диких существ, независимо от того, насколько доминирующим видом они будут. Человечество, напротив, разрушает значительную часть биомассы и разнообразия жизни, и этот противоестественный «успех» определяет наше биологическое доминирование.