Путешествие к центру Москвы

И Истанбул-Константинополь с отцом Евлампием скрылись в храме. А мы с Хасаном вышли из крестильни и вместе с охраной на трех джипах стали ждать. Какие-такие путя Господь предназначит новообращенному. Какую епитимью наложит за страшный грех. По списку. За доверие. Сам с собой...

Рассвет потихоньку сменился ночью. Сова неясыть, запутавшись в течении времени, легла спать в дупле постоянно блядующего скворца. Несожранные летучие мыши остались несожранными до следующих заметок фенолога. На снегу залегли яблоки из «Сказки сказок» Юрика Норштейна. Ох, что же мне с ними делать? С яблоками на снегу? В то время как этот рыжий Норштейн, раздетый до трусов, размахивая направо-налево животом, кувыркался в проруби. Изображая из себя то ли моржа, то ли немецкого пса-рыцаря. Убейте меня, режьте меня, не давайте утром пива, но никто! никогда! не заставит меня поверить, что еврей может получать удовольствие от кувыркания в проруби. Хотя чего разумного можно ждать от еврея, ставшего великим русским режиссером. (Надо бы покопаться в биографиях Пастернака и Бродского насчет проруби. Кто их знает...)

Наконец участники исповеди вышли из церкви. Истанбул-Константинополь поцеловал руку отцу Евлампию, вынул из моей руки полную бутылку виски, раскрутил ее, вылил в себя и заплетающимся языком сказал:

– Начальник, я готов. – И вытянул вперед обе руки.

Из головного джипа охраны вылезли спецназовцы во главе с полковником Котом и, конечно же, сержантом Пантюхиным. Куда ж они из моего повествования денутся?

– Как теперь вас прикажете величать, господин Манчестер Ливерпулевич? – осведомился ветеран русских разведок, контрразведок и служб внешних разведок.

Истанбул-Константинополь обнял Кота не скованными до поры руками и врыднул ему в ухо:

– Не господин я с нонешнего времени, а тварь дрожащая и права не имею, – и в заснувшем состоянии повис на шее полковника. А чтобы он с шеи не свалился, сержант Пантюхин ручонки ему позади полковничьей шеи и сковал. Спецназовцы поглядывали по окрестностям, а Хасан с отвращением угнездился на звоннице и поводил стволом пулемета в сторону проспекта Буденного. В направлении ДК «Чайка». И не зря поводил. Из дверей ДК выскочила молодая телка в состоянии малой одетости, а за ней выскочили три полураздетых козла с намерениями. Видно, в самом ДК с намерениями что-то не сложилось. А может, сложилось не полностью. Потому что трое других вышедших козлов были одеты и не посягали. Мы с Котом помазали: догонят малоодетые козлы телку (моя маза) или не догонят (маза Кота). Спецназовцы стали дубинками херачить по щитам и орать: «Оле, оле, оле!» Короче говоря, мазу я слил. Со звонницы плесканула пулеметная очередь, сопровождаемая воплями Хасана «Аллах акбар, билядь такой!» И козлы, как малоодетые, так и полностью упакованные, упали у ног вороного коня и закрыли свои карие очи. Потому что оказались убитыми. Ну, одетых мне не шибко жалко. Они, так сказать, уже. А вот малоодетых... Вот так вот... На взлете... Эх, не знаешь, где положишь и где встанет.

Честно говоря, не только я не ожидал ярко выраженной агрессии питомца Лумумбы, но и спецназовцы. И сержант Пантюхин. Спецназовцы неназойливо повели автоматами в сторону звонницы, а сержант Пантюхин швырнул туда же табельный пистоль Макарова. Патроны он загнал по рыночной цене Хасану. Его младший сынишка в Северном Йемене очень любил играть русскими патронами. Хасан в детстве, до Лумумбы, тоже любил играть русскими патронами, купленными по рыночной цене отцом у русского прапорщика в бытность отца душманом (по-американски – моджахедом) в Афганистане.

И надо же было такому случиться, что табельный пистоль Макарова попал Хасану в глаз. Первый раз Пантюхин куда-то попал пистолем! Хасан пытается глаз протереть. Отпущенный пулемет клонится в сторону храма с целью упасть вниз в гордом одиночестве. Но Хасан второй, не протирающей глаз рукой перехватывает его, и они летят вниз, сплетясь, как пара змей, обнявшись крепче двух друзей. Спецназовские автоматы, надрессированные на движение, самопроизвольно открывают автоматный (а какой же еще, если из автоматов) огонь по сладкой парочке. И получается удивительная картинка. Я такую последний раз видел на Пушкинской площади весной 1955 года, когда на ней открыли фонтан. Какая-то мелкая пацанка кинула в воду мячик, и этот мячик запрыгал на верхушке фонтана. И прыгал до осени, пока фонтан не закрыли ввиду замерзания. Мелкая пацанка ждала мячик, но он, упав, ее не узнал. И навсегда разбил ее сердце. Все мужчины – сволочи. Так вот, автоматные очереди, надрессированные на движущуюся цель, скрестились на обнимающегося с пулеметом Хасана. Подъемная сила автоматных очередей уравновесила скорость падения дуэта. Вот он и телепался в воздухе, слегка подергиваясь. Я это называю «эффектом разбившегося сердца». (Надо бы предложить этот аттракцион ЦПКиО имени Горького.)

Но весельба закончилась вместе с патронами у спецназовцев. Хасан на пару с пулеметом упали на землю.