Путешествие к вратам мудрости

С королем я был едва знаком и особого чувства утраты не испытывал, но королева Адела была явно сама не своя, и она обратилась к моему брату Яннику за советом, как ей быть дальше. Янник настоял на том, чтобы мы все покинули наши жилища под покровом ночи, но, предупредил он, в безопасности мы себя почувствуем лишь спустя несколько дней, когда доберемся до Энсхеде, поселения в Нидерландах.

Естественно, королева боялась, что предатели, убившие своего властелина, станут преследовать и ее тоже, но в дороге мы старались заметать следы. Поскольку нас было всего семеро – королевская особа, ее фрейлина, Янник, еще трое солдат и я, – мы надеялись, что доедем до Фландрии без происшествий.

– Назовем это паломничеством, – взволнованно объявила королева под цоканье копыт наших лошадей, и Янник вместе с остальными солдатами кивнули в знак согласия, ибо воины всегда предпочитают думать, что они двигаются к некоему важному месту, а не бегут с поля боя. – С раннего детства мне рассказывали о необыкновенно красивом соборе Святого Бавона в Генте, и если меня спросят, я скажу, что хочу преклонить колени перед алтарем именно в этом соборе, дабы помолиться о душе моего возлюбленного супруга.

– Вы верующая, миледи? – спросил я. Мы ехали впереди и разговаривали вполголоса, чтобы наши спутники не подслушали нас.

– Разумеется, – ответила она. – Я миропомазанная королева. Как иначе бы я удостоилась этого титула, если бы не моя преданность Христу?

В ответ я промолчал. Несмотря на траур, Адела являлась в мою спальню каждую ночь. Обычно она приходила, когда все прочие уже спали, но до утра никогда не оставалась, предпочитая возвращаться в свои покои, когда наши игры заканчивались. Любовницей она была ненасытной и требовала от меня столь многого, что я пребывал в постоянном изнеможении.

– Вы его любили? – спросил я.

– Кого? – прозвучало вместо ответа.

– Вашего мужа, конечно.

– Нет, разумеется, нет, – засмеялась она. – До чего же ты наивен. Короли и королевы не вступают в брак по любви. Но он был довольно хорошим человеком, на свой лад. Получше многих прочих властелинов. Спору нет, он был идиотом, но среди рожденных править это далеко не редкость.

Должно быть, я ахнул от столь безжалостной честности, потому что она вопросительно взглянула на меня.

– Воссев на троне, счастлив он не был никогда, – пояснила она тоном нянюшки, разговаривающей с ребенком. – Короли всегда несчастливы, ты разве не замечал? Стоит принцу взойти на отцовский трон, как он тут же хватается за карту мира и спрашивает себя, какие страны он хочет завоевать, – все чтобы доказать, насколько он лучше, чем тот, кто произвел его на свет. Мой муж положил глаз на Англию, ты не знал? Английского короля он считал узурпатором, но они все узурпаторы, если внимательно изучить их родословные. Даже я могла бы разъяснить ему, что завоевать островное государство куда сложнее, чем завоевать страну, окруженную со всех сторон сушей. На самом деле однажды я так и сказала мужу, но он только рассмеялся в ответ и велел мне сосредоточиться на шитье. Собственно, если бы моего супруга не прибили на алтаре в Оденсе[91], рано или поздно он все равно погиб бы на каком-нибудь английском поле боя. Это был лишь вопрос времени. Хотя я надеялась, что он не пойдет на поводу у своей дурости, пока наш сын не повзрослеет настолько, чтобы стать правителем. А теперь гляньте на нас, – со вздохом добавила она, указывая на пустынную дорогу, уходившую вдаль.

– А вы? – спросил я. – Когда мы прибудем во Фландрию, как вы поступите? Останетесь в Генте? Удалитесь в монастырь?

Хохоча, она погладила меня по предплечью с такой нежностью, что мужчины, ехавшие позади нас, воочию убедились в нашей с ней близости.

– О-о, я рада, что ты с нами, глупенький ты мой, – сказала она. – Умеешь ты меня рассмешить. Неужели я похожа на женщину, рожденную для того, чтобы надеть черную вуаль?

– Пожалуй, нет, – ответил я. – Наверное, нет.

– Я пока не решила, что мне делать дальше, – продолжила она. – Закрепить за моим сыном трон – моя важнейшая обязанность, но в одиночку мне с этим не управиться. Придется написать моим европейским союзникам. С половиной из них я состою в родстве, а значит, хотя бы один из этой компании придет мне на помощь. Мысль о том, что братоубийца Олаф усядется на украденный трон, меня бесит, да и прочие самодержцы от него не в восторге. Если меня вынудят, вернусь в Данию и всажу меч в его сердце. Либо найду другого короля, годного в мужья. Или наследного принца, если мои дела будут уж совсем плохи. Выгодного брачного союза ищу не я одна, нас таких немало рассыпано по континенту. Именно этим мы, королевы, и заняты. Выходим замуж, наших королей убивают, или они умирают, и мы выходим замуж снова и снова, пока наша красота не поблекнет. Но мне уже почти двадцать четыре года, то есть время не на моей стороне.