Путешествие к живым

Сингапур — один из четырех информационных карантинных пунктов, которыми располагает Всемирная организация здравоохранения. Три других пункта находятся в Женеве, Вашингтоне и Александрии. Кроме того, Сингапур — один из немногих портов мира, в котором имеется лазарет. Он расположен на островке, в глубине рейда. Катер с развевающимся желтым флажком карантина везет нас туда. Сначала нам предстоит провести санитарную инспекцию на судне, ставшем на якорь в открытом море. Цель инспекции — проверить «Отчет о состоянии здоровья» на судне, содержащий сведения об инфекционных заболеваниях среди пассажиров и экипажа, и ради предосторожности на пару дней отправить часть пассажиров в лазарет.

Когда мы пришвартовались к судну, по его борту уже выстроились большие баржи со скамьями. Судно прибыло из Гонконга. Пассажиры — китайцы, по виду довольно бедные, иммигрирующие в Малайю или возвращающиеся домой после кратковременного пребывания на родине. На палубе еще остались следы бивака. Пассажиров оттеснили в проходы, где они ждут своей очереди. Покорный народ. Правда, бедность всегда покорна. Вот они подходят к нам по одному. Врач-китаец проверяет справку о прививке, потом осматривает пассажира — справки нередко бывают фиктивными. Как будто никаких признаков болезни не замечено. Впрочем, этот ребенок болен ветрянкой. И внезапно у врача и санитаров возникает подозрение, которое пропадает не сразу: а что, если у ребенка оспа?

— Кого вы намерены отправить в лазарет?

— Да как обычно, всех пассажиров третьего класса, — отвечает врач.

Такая дискриминация меня возмущает. Разве доверять можно только справкам о прививке, предъявленным пассажирами первого и второго класса?

— Да. Бедняки зачастую еще не понимают значения прививки. Отправляясь за границу, они нередко добывают фиктивные справки у врачей, лишенных чувства профессиональной ответственности. А бывает и так, что человек, предпринимающий путешествие, платит другому, менее боязливому; тот называет себя именем заплатившего и, сделав прививку, передает справку «клиенту».

Мы сопровождаем пассажиров третьего класса до лазарета. Узкий и гористый остров, на котором он расположен, утопает в зелени. Большие деревья дают много тени. В этот час за оградой безлюдно, но не мертвенно, повсюду изобилует растительность, незнакомая европейцу. Здесь мне суждено открыть страну.

Совсем рядом, по другую сторону узкого пролива, еще остров — там хоронят умерших в карантине. На острове не видно ни строений, ни единой живой души, — одни зеленые заросли, деревья да могилы. Смерть здесь тоже подвергается карантину.

Каждому человеку, покинувшему баржу и ступившему на берег, сестры прививают оспу. Затем мужчин, женщин и детей — всех вместе, построив рядами, ведут в большие бараки. Вдоль стен бараков вытянулись деревянные нары, уже потемневшие от времени. Здесь люди будут спать. Моим глазам вновь представляются концентрационные лагеря военных лет, я снова ощущаю их запах. По другую сторону ограды видны прогуливающиеся вокруг лужайки мужчины — любители опиума: в карантине их отучают от курения. Они явились сюда добровольно, не то что эти несчастные, на лицах которых уже сейчас лежит тень усталости.

Я напускаюсь на китайского врача. Улыбаясь, он успокаивает меня. Да, все, что происходит на карантинном пункте, может показаться произволом, даже жестокостью. Он это признает. Принятые здесь меры нарушают дух международной санитарной регламентации. Лишение людей свободы на два дня — злоупотребление, достойное средневековья. Насильственные прививки, при наличии соответствующей справки, в конце концов, — посягательство на свободу личности. Чаще всего так поступают лишь с одной категорией представителей человеческого рода — с эмигрантами. Именно эту неимущую часть человечества случайности истории перебрасывают терпеливыми толпами из одной страны в другую. Подозреваемые. Они «подозрительны» — своей бедностью, своими старыми верованиями, заставляющими их держаться в стороне от мира, в котором человеку предоставлены права и свободы. Подозреваемые — мутный поток, до того как он вольется в реку, его следует отфильтровать. Страшная логика. Драма не в том, что на свете существуют лагеря, а в том, что существует логика, укоренившаяся лагерная логика, по-своему «доказывающая» необходимость лагерей.

Всемирную организацию здравоохранения, комиссии, которым поручено вырабатывать международный санитарный регламент, встревожил такой произвол. Но приходится принимать все требуемые меры, чтобы опасные эпидемические болезни — холера, чума, тиф, возвратный тиф, оспа и желтая лихорадка — не перебрасывались из одной страны в другую.