Путешествие на абсолютный полдень

– Пойдешь с нами? – Амрай застегнул пояс на белоснежной, мелко вышитой красным шелком одежде, не по-подземному скромной, почти монастырской, и теперь распускал косу, разбрасывая по плечам волнистые длинные пряди. Что будет в Бездне и для чего расплетать тщательно оберегаемые волосы, Лал спрашивать не стал. С того момента, как Амрай поменял обет на «не врать», Лал вообще старался быть аккуратнее с разговорами и вопросами.

– Конечно, пойду. Что мне здесь делать, в потолок смотреть? Я с тобой.

– А дойдешь? Там лестницы.

– Постараюсь.

– Я тебя жду.

На кровать лег принесенный из чистки черный кафтан, расшитый птицами с рубиновыми когтями.

– Там, на месте, не подходи ко мне, что бы ты ни увидела, – продолжил Амрай. – Стой со всеми, молчи и не двигайся с места. И других не пускай, если кто-то дернется. Удрать задумают – пусть бегут, а ко мне приближаться нельзя. Чем спокойнее будут зрители, тем проще мне будет сделать все, как нужно. Не пугайся там за меня, я был лучшим из нашей семьи. Потому и сбежал от них, что они этого не ценили...

– Не представляю, о чем речь, но сделаю, как скажешь, – Лал покрепче перетянул холстиной ногу и теперь пытался впихнуть ее в какую-то незнакомую обувь, предложенную вместо утонувших таргских сапог.

– Поторопись, – сказал Амрай. – Не то у Таатана кончится терпение и он дернет к себе на тот берег. Тогда я его к нам еще полгода выманивать буду...

Путь в Бездну лежал прямо из дворца. С нижнего полуподвального яруса туда вели огромные, очень тяжелые чугунные ворота, про которое господин Таатан сказал: «Надо же», – и погладил рукой непонятных зверьков на рельефе, похожих на тех, что украшали его собственный сад. Открыть ворота сумели не сразу, петли за десять с лишним лет приржавели накрепко, замок забит был мертвым мхом. В Бездну вслед за Амраем отправились пятнадцать заозерников и двенадцать зерелатских придворных, четверо из которых несли факелы. Все были без оружия. Кое для кого постарше поход к Бездне был не в новинку, они сомневались только, умеет ли новый князь то, за что берется и не придется ли спасаться бегством. Заозерники озирались в темном коридоре, им было тревожно. Амрай шел впереди, на расстоянии шагов в десять. Лал, чтобы снова не оступиться, держался за локоть Мовэра.

Ступени, ведущие к краю, были широкими и низкими. Собственно, весь коридор представлял из себя очень пологую лестницу длиной в полтора-два километра. Мхи в коридоре не жили. Изредка по потолку пробегали светящийся жук, а яркие слизни едва выглядывали из трещин в камне и тут же прятались обратно. Для флоры здесь было слишком тепло, а фауна оказалась кем-то пуганая. Спускаться по ступеням на подвернутой ноге оказалось сложно, Мовэр был спутник ненадежный, повиснуть на себе не давал, смущался и готов был скрыться, словно яркий слизень, в первое же подходящее укрытие, как только Лал цеплялся за него сильнее на сложном участке коридора. Становилось по-настоящему жарко. В конце коридора зерелатские жители оставили факелы, воткнув их в погнутый стенной держатель, с которого сыпалась ржавчина. За ближайшим поворотом лежала большая каменная площадка с выдающимся над Бездной выступом и было светло, но свет шел не от мха или животных. А что светилось красным и желтым светом под обрывом в Бездне, Лал не видел, потому что к самому краю всем, кроме князя, подходить было запрещено. Зрители рассредоточились по левой стене. Заозерники поближе к выходу, люди из Зерелата ближе к Бездне, Лал – на наименьшем возможном расстоянии от Амрая, под теплой каменной стенкой, отделяющей его от Бездны. По обсуждению в пути он понял, что затея опасная, и что из зерелатской княжеской семьи за пару сотен лет тут погиб не один человек, а после смерти старого князя никто из старших сыновей выйти на край так и не решился.

Лал увидел, зачем Амраю распущенные волосы – он обмотал двумя прядями ладони. Вышел на самый край, на выступ, вскинул руки и опустил голову. Из Бездны шел неравномерный гул на очень низких, тревожных тонах, к которым пару раз примешивалось нечто, бьющее по нервам, но, при этом, как звук, практически не ощутимое. Некоторое время ничего не происходило. Заозерники зашептались. А потом распущенные волосы Амрая взлетели, поднятые внезапным дыханием Бездны, и Лал крепко прижал к губам ладонь, потому что ему велено было молчать. Первый раз за новую жизнь на новой планете у него было четкое ощущение, что здесь он абсолютно ничего сделать не может. Только смотреть. Даже если потребуется помощь.