Путешествие на юг

Т о н я. Лошадь есть, только она у ветеринара сейчас. Телевизор есть. Корова. Коза. А вы из Иркутска?

Б а р м и н. Сейчас с гор. А вообще — из Москвы. (Возле иконы.) Ого! Пятнадцатый век… А где же лесник?

Т о н я. На охоту ушел. Вернется через два дня.

Б а р м и н (его взгляд наконец останавливается на Тоне). Ну, здравствуй. Меня, как Стеньку Разина, Степаном Тимофеевичем зовут. А тебя?

Т о н я. Тоней.

Б а р м и н. Антонина. Прекрасно. Могу позволить себе отдохнуть пятнадцать минут.

Т о н я. Вы чудак?

Б а р м и н. Почему?

Т о н я. Рассеянный. Вошли — не поздоровались, а теперь вспомнили.

Б а р м и н. Извини. Я не рассеянный, я озабоченный. (Садится в кресло.) Уютно у вас.

Т о н я (накрывая на стол). Вы куда идете?

Б а р м и н. Под суд.

Т о н я. Куда-а?!

Б а р м и н. Под суд. Но это не скоро. Пока что мне надо добраться до села.

Т о н я. Натворили чего-нибудь, да?

Б а р м и н. Натворил… Жаль, что мужчин у вас нет. Машина у меня увязла километрах в трех. Бился, бился, бросил, решил, что быстрее пешком доберусь… Впрочем, она свое дело сделала: от Балахшинского хребта до вас меньше чем за сутки добрался. (Помолчал.) А завидная у тебя жизнь, Антонина. Тайга. Уединение, располагающее к сосредоточенности. А сосредоточенность — единственный путь к величию души. (Потянулся.) Разнежился. А ну, Бармин, встать! (Встает.) Вот так-то лучше… Кто же здесь еще живет, кроме лесника и тебя?

Т о н я. Кроме лесника, здесь еще его жена Мария Никитишна живет. Только она к сыну уехала. Он университет заканчивает в Москве. А я не здесь живу, в селе… Вы что же — уголовник?

Б а р м и н (опешил). Я?!

Т о н я. Ну да, если под суд.

Б а р м и н. Ах, в этом смысле. Нет, Антонина, я не уголовник. Я вполне порядочный человек. Археолог. И даже весьма известный в узких научных кругах. А что до суда, то закон, по всей видимости, меня оправдает. Но с собственной совестью, боюсь, отношения испорчены у меня навсегда.

Т о н я. Садитесь к столу.

Б а р м и н. Благодарю… Только ты, пожалуйста, деревенщину из себя не изображай. Не стой над душой, садись… Вот так. (Приступая к еде.) Теперь давай о тебе. Установлено, что зовешься ты Антониной, лет тебе семнадцать и пришла сюда навестить родню. Пойдем дальше?

Т о н я. Пойдем. Только лет мне шестнадцать, и лесник мне не родня. Мы со всем его семейством дружим. И мама, и я. Я сюда в пятницу после уроков пришла. Погостила часок, домой собралась — да пожалела старика. У него ноги чешутся на охоту пойти, а хозяйство без присмотра не бросишь. Ну я и осталась, уговорила его. Пирога возьмите.

Б а р м и н. Возьму. Все возьму и все съем. В экспедициях как на войне: от еды отказываться не принято… Мальчишки ухаживают уже?

Т о н я. Не замечала. Может, и ухаживают, только мне это ни к чему.

Б а р м и н. Не притворяйся, Антонина. (Посмотрел на Тоню через сложенную трубочкой ладонь.) Ухаживают. И еще как.

Т о н я. Вы потешный. Но с вами легко.

Б а р м и н. Конечно, легко. И на фронте было легко, и в экспедициях легко. Это оттого, Антонина, что самую тяжелую ношу я на себя взваливать привык. И вообще, должен признаться, я замечательный человек. Даже на скрипке умею играть. Не веришь?

Т о н я. Верю. Зачем же вам врать?

Б а р м и н. Врать мне и в самом деле незачем. Но в разговоре со старшими следует употреблять другое словечко: «лгать». Родители у тебя кто?

Т о н я. Мама — учительница. Мы вдвоем с мамой живем.

Б а р м и н. А отец?

Т о н я. А отец у меня негодяй.

Б а р м и н (поперхнулся). Ого! Сплеча рубишь. Если не секрет — почему?

Т о н я. Бросил нас с мамой. Сбежал.

Б а р м и н (не сразу). Что ж, для ненависти причина уважительная. И давно он у вас в бегах?

Т о н я. Давно. Я маленькая была.

Б а р м и н. Ясно… Марки не собираешь?

Т о н я. Нет.

Б а р м и н. Жаль. Мог бы тебе уникальнейшие экземпляры прислать. Чем же мне за гостеприимство отплатить?

Т о н я. А зачем отплачивать? Оно потому и гостеприимство, что на отплату не рассчитывает. А так это бы торговля была… Я киноартистов собираю. У меня их штук тридцать уже.

Б а р м и н. Да ну? Тогда у меня есть прекрасный подарок. Все ваши девчонки от зависти помрут. Будет у тебя фото с автографом. Подарила мне его в Риме одна удивительнейшая актриса кино.

Т о н я. Вы были в Риме?

Б а р м и н. Я всюду был. Зовут эту актрису Софи Лорен.

Т о н я (заикаясь). С-сама по-подарила?

Б а р м и н. Сама.

Т о н я. За что?

Б а р м и н. Как тебе сказать? Думаю, исключительно за мое примерное поведение у нее в гостях. Песен я не орал, посуду не бил… Ну как, примешь ее в свою коллекцию? (Видя, что Тоня зарделась от смущения.) Все же прекрасная актриса. В такой малости ей отказать нельзя. Принимай.

Т о н я. Если пришлете — приму.

Б а р м и н. И правильно. А как же девчонки? Не жаль? Ведь помрут?

Т о н я. Как мухи. Все до одной.