Путешествие на юг

Б а р м и н. Смерть коллекционерам. Ура. (Взглянул на часы.) А теперь, Бармин, ты встанешь, оденешься и выкатишься из теплой избы. (Встает.) Если увижу твою маму — что передать?

Т о н я. А ничего. У нас уговор: если я задерживаюсь — утром костер раскладываю на берегу. Если дым есть — значит, я здорова и медведь меня не задрал.

Б а р м и н. Завтра вернусь.

Т о н я. А как же вы без машины?

Б а р м и н (надевая куртку). Ребят покрепче из села захвачу, вытащим. Мне еще в горы возвращаться за ней.

Т о н я. А в село вам зачем?

Б а р м и н. Всего-навсего к телефону. Позвонить в Иркутск.

Т о н я. Завтра вы не вернетесь.

Б а р м и н. Вернусь. Держать слово — одна из замечательнейших черт моего характера.

Т о н я. Дорогу развезло. До моста за сутки не доберетесь пешком. А там еще столько же до села.

Б а р м и н. А зачем мне к мосту идти? Я твоей дорожкой — по льду.

Т о н я. По льду не пройти.

Б а р м и н. Почему?

Т о н я. Посмотрите — увидите. В трещинах лед посерел. Не сегодня завтра ледоход. Я потому с легкостью Федора Кузьмича уговорила на охоту идти, что он знал: до конца ледохода мне домой не попасть.

Бармин подошел к окну, смотрит, молчит.

А вам очень нужно в Иркутск позвонить?

Б а р м и н. Очень. Мне или позвонить, или повеситься на этом крюке.

Т о н я. Тогда через мост — другого пути нет.

Б а р м и н. День потерять — это для меня все равно что на крюк. К тому же я двое суток не спал — не дойду… Плохо твое дело, Бармин. (Еще раз посмотрел в окно.) Придется рискнуть. (Идет к двери.)

Т о н я. Как это — рискнуть? По льду, что ли, пойти?

Б а р м и н. Выходит, что по льду. Рюкзак оставлю. А вот шест у вас возле сарая стоит — возьму.

Т о н я. Господи, да вы в своем уме? Меня он и то не выдержит, а вы рядом со мною — слон.

Б а р м и н (уже принял решение, поэтому снова позволяет себе шутливый тон). Слон умен, да неопытен. Ты глупышка — как жеребенок скачешь по льду. А я старый волк. По-пластунски поползу. И для страховки буду толкать перед собой шест. (Идет.)

Т о н я (цепляется за его куртку). Не пущу!

Б а р м и н (с мягкой укоризной). Ах, Антонина, Антонина. Были женщины постарше тебя. Так же вот за мужчин цеплялись, не пускали их на войну, а удержать не могли. А за меня цепляться смешно: сейчас не война.

Т о н я. На верную смерть идете — хуже чем на войну.

Б а р м и н. Ну-ну, девочка. Мне телефон нужен, а не смерть.

Т о н я (встала в дверях, решительно). Не пущу!

Б а р м и н (улыбаясь). Не глупи.

Т о н я. Ружье возьму, а не выпущу вас из избы.

Б а р м и н (все так же улыбаясь, очень заинтересованный). Да? Возьми.

Тоня хватает ружье, взводит курки, наставляет его на Бармина.

Опусти ружье. Целиться в человека нельзя. (Строго.) Ну?

Т о н я. Нет.

Б а р м и н (забирает ружье, спускает курки, прислоняет его к стене). Неужели ты думаешь, мне хочется идти на лед? Не сумасшедший же я. Но — надо. А если мне надо и если я понимаю, что меня ждет, — будь умницей и спокойно меня отпусти.

Т о н я. Прошлой весной наш киномеханик провалился. Все село стояло на берегу, а помочь не могли. Думаете, просто такое второй раз пережить?

Б а р м и н. Не очень-то благородно мне об этом сейчас говорить.

Т о н я. А благородно стоять и смотреть, как человек тонет у тебя на глазах?

Б а р м и н. А ты не смотри. Что по телевизору сейчас?

Т о н я. Футбол.

Б а р м и н (включает телевизор). Стань сюда! (Берет Тоню за плечи, ставит ее перед телевизором, в дверях.) Имей в виду — возле берега обернусь. Увижу тебя у окна — о Софи Лорен не мечтай. (Улыбнулся.) Завтра вернусь. Гуд бай. (Выходит.)