Путешествие Нильса с дикими гусями

– И не надейся: ты не получишь мальчика, – отрезала Акка. – Знай: за него все мы готовы жизнь отдать.

– Ну что ж: если он вам так дорог, – заявил Смирре, – ему первому я и отомщу! Помяни моё слово!

Акка ничего на это не ответила, а лис, глухо проворчав что-то злобное, затих. Нильс не спал и слышал весь разговор. Он и представить себе не мог, что ради него кто-то готов пожертвовать жизнью – прежде подобные мысли никогда не приходили ему в голову. Теперь всё изменилось – Нильс Хольгерссон понял, что должен защищать слабых, жалеть немощных, а любить не только себя.

Бронзовый король и деревянный боцман

Гуси до позднего вечера были в пути, надеясь отыскать надёжное убежище на шхерах, поскольку на суше оставаться было нельзя: лис Смирре шёл за ними по пятам, не щадя себя.

Нильсу, смотревшему с высоты на море, шхеры казались какими-то волшебными видениями, а небо было похоже на свод из зелёного стекла. Море, в молочно-белых клочьях пены, перекатывалось медленными волнами. Чёрными точками выделялись на воде многочисленные островки; даже те, где жили люди и стояли дома, церкви, белые и красные мельницы, были словно вычерчены чёрными линиями на фоне зелёного неба. Мальчику казалось, что землю внизу подменили и он попал в незнакомый, чуждый мир.

Вдруг Нильс увидел внизу нечто удивительное. Это был скалистый остров с высокими чёрными глыбами, между которыми что-то искрилось и отливало золотом, а посредине стоял великан с воздетыми к небу руками. Вокруг острова бушевали волны, казавшиеся морскими чудовищами: китами, акулами – и мальчик решил, что это водяные духи собрались вылезти на сушу, чтобы побороться с троллями. Увидев, что Акка опускается на этот остров, Нильс испугался и воскликнул:

– Нет, нет! Только не сюда!

Однако гуси продолжали снижаться, и мальчик, к своему великому изумлению, увидел, что ошибся. Большие глыбы оказались домами, а блестящие золотые точки – фонарями и освещёнными окнами. Великан, высившийся над островом, оказался собором с двумя колокольнями, а мнимые морские чудовища и водяные – судами, судёнышками и лодками, стоявшими на якоре у берегов. Там же мальчик увидел и военные корабли: одни с необыкновенно большими, наклонёнными назад трубами, другие такие длинные и узкие, что могли бы, как рыбы, скользить по воде.

Увидев военные суда, Нильс догадался, что это за город. Всю жизнь он бредил кораблями, хотя сам имел дело только с бумажными лодочками, которые пускал на пруду в своей деревне. Он знал, что в Швеции есть только один город, где столько военных кораблей: Карлскруна. Его дед когда-то был матросом на одном из таких кораблей и рассказывал внуку про Карлскруну, про большие доки и верфи.

Стая наконец опустилась на колокольню с плоской кровлей. Для тех, кто прятался от лиса, это было вполне подходящее место, и Нильс обрадовался, что хоть в эту ночь может поспать в тепле – под крылом Мартина, – а утром постарается осмотреть верфь и корабли.

Ждать до утра у Нильса не хватило терпения, и, покинув своё убежище, он ловко спустился на землю по молниеотводу и водосточным трубам.

Вскоре мальчик очутился на большой церковной площади, вымощенной булыжником, по которому идти было очень трудно. Деревенские жители всегда испытывают страх, впервые попадая в город с высокими домами, широкими улицами и открытыми площадями, – вот и Нильс растерялся. Глядя на ратушу и собор, с которого только что спустился, он подумал, что лучше бы вернуться назад, на колокольню к гусям.

В этот поздний час на площади не было ни души, а в самом её центре возвышалась статуя на пьедестале. Мальчик подошёл поближе и стал с интересом рассматривать монументальное изваяние, гадая, кто этот рослый господин в треуголке, длинном камзоле, панталонах до колен и ботфортах с пряжками. В руках у него была длинная палка, и, судя по сердитому выражению лица с крючковатым носом и выпяченными губами, можно было подумать, что сейчас он пустит её в ход.

– Хотел бы я знать, кто этот губошлёп! – крикнул Нильс с вызовом.

Он чувствовал себя таким маленьким и несчастным в этот вечер, что дерзостью пытался придать себе уверенности. О статуе Нильс тут же забыл и двинулся дальше, свернув на широкую улицу, ведущую к морю. Но не успел он далеко отойти, как вдруг услышал за спиной шаги: кто-то шёл за ним следом, тяжело ступая по мостовой и постукивая кованой палкой. Неужели это бронзовый человек спустился со своего пьедестала и ходит по городу?!

Нильс бросился бежать, не переставая прислушиваться к тяжёлым шагам.

Теперь он уже не сомневался, что это бронзовый человек: земля дрожала, стёкла в домах дребезжали – кто ж другой мог так идти? Мальчик заволновался, вспомнив, как непочтительно отозвался о великане, и не мог даже оглянуться, чтобы убедиться в справедливости своей догадки.

«Может, он всегда так гуляет по городу по ночам, не всё ж ему стоять на одном месте, – пытался успокоить себя Нильс. – Неужели он рассердился на меня? Я ведь вовсе не хотел его обидеть».