Путешествие по античным городам. Турция

Император был приверженцем стоицизма. Того учения, которое создал Зенон Китийский под сводами Расписной стои афинской агоры. Приверженность императора стоицизму была исключительной. Стоическая философия определяла всю жизнь Марка Аврелия, его поведение и как человека, и как императора. «Он сохранял величайшее душевное спокойствие и при радостных, и при печальных случаях, — писал о нем древнеримский историк Секст Аврелий, сам бывший политическим деятелем и знавший, что представляет собой власть. — Только из уважения к привычкам народа, император присутствовал на общественных играх в амфитеатрах, в цирке, или бывал на спектаклях в театре, но так мало интересовался ими, что во время игр и спектаклей читал книги, слушал доклады сановников, подписывал правительственные акты. Его мысли были далеки от этих развлечений». Но, будучи очень строг к самому себе, Марк Аврелий был снисходителен к другим и очень добр. «Он был воздержен без желания принуждать к тому других, — говорит о Марке Аврелии другой древнеримский историк, Юлий Капитолин. — Он был кроток без слабости, серьёзен без суровости». Его взгляд на жизнь, смысл существования человека, обязанности правителя отчасти можно понять, если прочитать оставленные им записки, вошедшие в историю под названием «Наедине с самим собой» («Размышления»). Вот лишь некоторые их фрагменты:

«Есть люди, превосходящие тебя в искусстве борьбы. Но пусть никто не превзойдет тебя в преданности общественному благу.

Есть люди, которые, оказав кому-нибудь услугу, тотчас считают себя вправе ожидать за неё награду; другие, не рассчитывая на прямую награду, ни на минуту, однако, не забывают оказанной услуги и в душе своей признают, что у них есть должники; наконец, бывают и такие, которые всегда готовы услужить, почти невольно, по одному влечению сердца; эти подобны виноградной лозе, которая, вырастив свои грозди, вполне удовлетворена тем, что созрел на ней одной свойственный плод её.

Если что-то кажется тебе слишком трудным, не думай, что это за пределами сил человека. И наоборот, если какой-либо человек может совершить тот или иной достойный поступок, значит, такой же поступок в состоянии совершить и ты. Во всех случаях жизни руководствуйся двумя правилами. Во-первых, делай только то, что внушает разум. Это господствующая часть твоего существа, которая направляет действия на пользу людей. Во-вторых, умей изменить своё мнение, если кто-то указал на твою ошибку или сумел переубедить тебя. Но изменять своё мнение возможно лишь в соответствии со справедливостью, общей пользой и тому подобным, а не потому, что новый взгляд кажется более лёгким, приятным или сулит славу.

Работай постоянно, не почитай работу для себя бедствием или бременем и не желай себе за это похвалы и участия. Общее благо — вот чего ты должен желать. Испробуй, не подойдёт ли тебе жизнь достойного человека, довольствующегося справедливостью своего деяния и благожелательностью своего душевного склада. Если кто меня оскорбил — это его дело, такова его наклонность, таков его нрав. У меня свой нрав, такой, какой мне дан от природы, и я останусь в своих поступках верен своей природе.

Если бы ты ведал, из какого источника текут людские суждения и интересы, то перестал бы домогаться одобрения и похвалы людей.

Совершенство характера выражается в том, чтобы каждый день проводить, как последний в жизни.

Не смерти должен бояться человек, он должен бояться никогда не начать жить.

Пусть дела твои будут такими, какими ты хотел бы их вспомнить на склоне лет.

Не делай того, что осуждает твоя совесть, и не говори того, что не согласно с правдой.

Не живи так, точно тебе предстоит ещё десять тысяч лет жизни. Уже близок час. Пока живёшь, пока есть возможность, старайся стать достойным.

Странно! Человек возмущается злом, исходящим извне, от других, — тем, что устранить не может, а не борется со своим собственным злом, хотя это в его власти.

Задача жизни не в том, чтобы быть на стороне большинства, а в том, чтобы жить согласно с внутренним, сознаваемым тобой законом.

Работай постоянно, не почитай работу для себя бедствием или бременем и не желай себе за это похвалы и участия. Общее благо — вот чего ты должен желать».

Необычные мысли для римского императора, правителя крупнейшего в то время государства, не знавшего серьезных соперников! Да и для политика вообще.