Путешествие по арабским странам

— Сейчас, сейчас, моя голубка. Взгляни только разок на храмы древних знаменитых Фив, в которых поклонялись богу плодородия.

Амина прижалась к мужу и шепнула ему на ухо:

— И поэтому ты полетел со мной сюда?

— Я люблю тебя, — сказал он.

— Я люблю тебя одного, — ответила она.

И они мчались сквозь ветер, и ковер-самолет дрожал от их объятий и поцелуев, а пролетая снова над Дельтой, где светились в ночи окна больших фабрик, они спустились и взяли ткань, сияющую белизной; и снова они лежали в своей хижине, и ни одна звезда не могла бы сказать: луна ли освещает Амину, или ее тело окутано белым золотом Дельты.

Белое золото в обработке

Фабрики составляли отдельный маленький городок. Их большие одноэтажные цехи жались к земле, над ними возвышались электрическая и насосная станции и турбинная установка, а еще выше поднималось квадратное островерхое сооружение — башня с часами.

В кабинете директора одной фабрики висело изречение: «Время — золото».

Белое золото. Ибо это была прядильная фабрика в городке Эль-Махаллат-эль-Кубра в Дельте Нила…

Директор, худощавый человек средних лет, оказался приятным собеседником. Он со смехом рассказал Петеру, что у него уже восемь детей. Старшей — пятнадцать лет, ее зовут Сарцен, что означает «цветок». Второй дали имя Амаль — «надежда». За ними следуют Ахмед, Сатер, Медхед, пятилетний Хацим и, наконец, двухлетние девочки-близнецы — Хофа и Хода.

— Хлопот полон рот, — добавил он. — Восьмерых довольно, хотя у моего отца было четырнадцать сыновей.

— Да и вы, наверное, в глубине души тоже не прочь иметь четырнадцать детей, — предположил Петер.

Директор покачал головой.

— Между Хацимом и близнецами — разница в три года, — сказал он, — В то время мне, собственно, больше не хотелось иметь детей. Тогда Аллах через три года наградил меня сразу двумя. Так было наверстано упущенное время.

Он засмеялся, и могло показаться, что он сам в это верит.

— Я на днях читал, — заметил Петер, — что в Египту будет разрешено прерывать беременность.

— Аллах творит добро, — вежливо ответил египтянин. — Аллах акбар, как принято говорить у нас. Аллах велик.

Фабрика работала в три смены по восемь часов. По словам директора, на ней были заняты шестнадцать тысяч рабочих и служащих. Последние составляли десятую часть всех работающих.

— Раньше, — сказал директор, — здесь работали двадцать семь тысяч человек, но благодаря модернизации и автоматизации производства мы смогли больше трети рабочих заменить машинами.

Фабрика принадлежала комбинату «Миср», что означает «Египет». Ни один иностранец не мог участвовать в этом предприятии, даже через подставное лицо. Это был самый крупный текстильный комбинат в стране и один из крупнейших в мире.

В Кафр-эль-Даваре, близ Александрии, говорили Петеру в Каире, есть текстильная фабрика, оборудованная по самому последнему слову техники, но и Эль-Махаллату-эль-Кубра могут позавидовать фабрики многих стран. Фабрика в Махаллате была выстроена в 1931 году, позже она только достраивалась, и располагает современными машинами и всеми новейшими техническими усовершенствованиями, тогда как оборудование почтенных предприятий других стран давно устарело. В этом все дело. Египетская промышленность еще мало развита, но то, что есть, отвечает самым высоким стандартам.

Несколько часов они ходили по широким улицам между зданиями, по просторным чистым цехам, начав с того места, где рабочие взвешивали кипы хлопка-сырца, и кончив складом готовой продукции. Даже неспециалиста производственный процесс увлекал, захватывал и порой даже приводил в восторг.

— Видите, — сказал инженер, — здесь хлопок разрыхляют, очищают и… смешивают.

Машины разрыхляли твердые спрессованные комья, слипшиеся подобно войлоку, превращая их в нечто напоминающее хлопья снега, правда, желтоватого или грязно-серого цвета, как будто они вобрали в себя копоть и пыль промышленного города.

Затем хлопья поступали в машины, которые специалисты называют чесальными. Их задача состояла в том, чтобы привить непокорным хлопьям зачатки дисциплины, заставить их улечься в одном направлении. Это первая стадия на пути превращения хлопка в пряжу. Одновременно с этой гимнастикой хлопья принимали душ и очищались.

В результате хлопок приобретает вид тончайшего флёра, причем главную роль в этой процедуре играет «чесание». Инженер разъяснил, что операцию выполняет часть машины, именуемая барабаном. Он-то разъединяет хлопок на волокна и выравнивает их, будто, выбивая дробь, командует: «Равняйсь!»