Путешествие по арабским странам

Они прошли мимо площадки, где двенадцать рабочих в белых штанах до колен играли в волейбол. Их красивые мускулистые тела темно-коричневого цвета по время игры, казалось, пружинили. Рядом играли в футбол. Группа людей в одинаковой коричневой форме занималась маршировкой.

— Военное дело, — сказал директор. — Раньше у нас этого не было. Но после Суэцкого кризиса мы поняли, что обязаны быть начеку.

Рядом помещался современный плавательный бассейн с трибунами для зрителей и дорожками для соревнований. Его украшали яркие цветы в огромных кадках. В этот послеобеденный час здесь не было ни души. Пусто было и в красном здании клуба для служащих, оборудованном радиолой и магнитофоном, с залом, бильярдной и рестораном на двадцать мест. На крыше клуба помещался сад с летним кинотеатром. При клубе имелась библиотека — на полках стояли научные книги и романы на английском языке, Оскар Уайльд и Бальзак соседствовали с непритязательной сентиментальной американской литературой, а вот хорошей содержательной книги о новом Египте здесь не было.

Рабочий клуб походил на пивную. Алкогольные напитки здесь, правда, не подавались, но комната была полна дыма от сигарет и кальянов. Библиотеки не было.

— Рабочие не читают, — пояснил сопровождающий.

— Но ведь газеты они читают, — возразил Петер.

— Газеты читают все и обсуждают прочитанное.

— А неграмотные еще есть?

— Были раньше. Тогда мы устроили курсы. Теперь только несколько стариков не умеют читать и писать. Но и сейчас можно видеть привычную картину: люди сидят кружком, часто на корточках, один читает вслух, остальные слушают, а потом обсуждают.

— Это я уже видел, — сказал Петер. — Отрадная картина. Но, может быть, они и книги бы читали так же, если бы были интересные?

— Может быть.

— А я в этом почти уверен, — сказал Петер. — Достаточно посмотреть на одухотворенные лица ваших рабочих. У них хорошие головы. Видно, что они о многом задумываются, даже если еще и не читают книг.

На улицах маленького городка Петеру показалось, что он из яркого света вдруг попал во тьму. После просторных, светлых, чистых цехов фабрики, после спортплощадки, бассейна, открытого кино и клуба глаза его с трудом привыкали к неприкрытой нищете старых улиц. Здесь еще коснел в своей затхлости старый Египет, там же, откуда пришел Петер, уже началось его лучшее завтра. Частью старого Египта были и мрачные хижины ткачей, которые влачили жалкое существование.

Петер и его спутники вошли во двор другой фабрики, где штабелями лежали кипы хлопка, привезенные феллахами прямо с поля. Несмотря на поздний час, человек средних лет разгружал телегу, запряженную мулом. Из каждой кипы торчал хлопок, чтобы можно было проверить его качество, не открывая кип.

Отсюда египетское белое золото поступало в цех, где от хлопка отделяли семена. У волокноотделителей стояли девушки и женщины в платках, большинство в черных, некоторые в пестрых ситцевых халатах. Нож и валик отделяли семена и сбрасывали их вниз, в приемник. Очищенный от семян хлопок, напоминавший прозрачный слой ваты, соскальзывал в ящики, из которых рабочий вынимал его руками и бросал на тележку стоявшую на рельсах посредине помещения. Как только тележка заполнялась, рабочий откатывал ее в соседнее помещение и там разгружал. Несколько мальчиков в возрасте от шести до восьми лет подбирали остатки хлопка и бежали вслед за тележкой или помогали рабочему катить ее. Затем появлялись девочки и сметали в кучу последние кусочки хлопка. Все это происходило очень быстро, почти автоматически. Едва достигнув соседнего помещения, тележка уже оказывалась разгруженной. Мальчики все вместе разгоняли пустую тележку, вскакивали на нее и на большой скорости вкатывались в волокноочистительный цех. При том они звонко распевали какую-то веселую песенку и улыбались иностранцу.

В соседнем помещении рабочие раскладывали хлопок на полу, брызгали его водой, охапками подбрасывали вверх, снова брызгали и кидали в пресс. Там он спрессовывался в кипы, которые шли в прядильню.

На хлопкоочистительной фабрике семена, отделенные от волокна, поступали в систему труб, соединенную с различными решетами и очистительными машинами. Семена, предназначающиеся для посева, нагревали до пятидесяти пяти градусов по Цельсию, чтобы уничтожить вредителей, а затем ссыпали в длинные узкие мешки. Государственные контролеры и днем и ночью находились на производстве. Еще бы! Малейшая оплошность могла нанести ущерб будущему урожаю. Семена, идущие на масло, нагревали до шестидесяти пяти градусов по Цельсию, причем температуру семян измеряли специальными термометрами даже тогда, когда они уже были ссыпаны в мешки.

— Хлопковое масло употребляется в Египте больше всего, — сказал один рабочий.