Путешествие по арабским странам

Петер вышел на балкон. Бухта представляла собой широкий полукруг, окаймленный набережной, шоссе и высокими белыми домами, над которыми с двух противоположных сторон возвышались минареты мечетей.

Александрия.

Город на северо-восточном побережье Африки был назван более двух тысяч лет тому назад в честь Александра Македонского. На протяжении столетий он считался центром просвещения и наук. Когда Петер впервые увидел его ночью с самолета, он показался ему на фоне пустыни сверкающей алмазной россыпью.

Теперь он снова смотрел на него сверху, на этот раз — с крохотного балкона, висевшего высоко над тротуаром. Автомобили, катившие внизу, казались игрушечными; но, очевидно, они и в самом деле были меньше, чем большинство машин в Каире. Автобусы с арабскими номерами один за другим останавливались у гостиницы. Многие из пассажиров были одеты по-европейски. Грузовики везли дрова, кирпич, оплетенные бутыли, набитые чем-то мешки… Иногда на клади сидел человек. Порой поток автомобилей прерывался, на минуту воцарялась тишина, и тогда становился слышен мелодичный звон колокольчиков, привязанных к уздечкам ослов и мулов. Животные тянули за собой низкие телеги и повозки, нагруженные различными товарами, на них восседал возница, одетый в галабию или штаны с рубашкой, всегда босой, чаще всего без спутников. Только один ехал с женой и ребенком.

С улицы Петер перевел взгляд на бухту, вернее, на ее западную часть, где на более широком молу, напоминавшем мыс, стояло несколько зданий. Петер заказал завтрак и спросил официанта, как называется мыс.

— Восточной Гаванью, хотя корабли сюда не заходят, — сказал тот.

Так вот она, значит, гавань древнего острова Фарус, который искусственным перешейком был связан с материком и с тех пор стал называться Фарос. На нем когда-то возвышался маяк, считавшийся одним из чудес света. То, что еще помнили о нем люди, действительно казалось чудом или сказкой.

Беломраморный маяк имел в высоту более ста пятидесяти метров[41]. Его свет был виден за тридцать миль. Как и остров, маяк назывался Фарос. По мнению немецкого ориенталиста, умершего на рубеже XIX и XX столетий, башня стояла на широком фундаменте и была сложена из четырех суживавшихся кверху четырехгранных сооружений, поставленных одно на другое. Они были увенчаны круглой башенкой значительно меньшего размера. В других источниках называется иное число частей башни, в общем оно колеблется между четырьмя и восьмью. На строительство маяка было затрачено восемьсот талантов, более четырех миллионов золотых марок на наши деньги. Все это, однако, еще не чудо. Чудом был рефлектор, отражавший лучи солнца и способный поджигать корабли, даже находившиеся на расстоянии ста миль от берега. История сооружения и разрушения маяка относится к числу величайших легенд человечества.

Это чудо строительного искусства было воздвигнуто в третьем веке до нашей эры при Птолемее Филадельфе[42], который также основал в Александрин знаменитую библиотеку и музей. Почти тысячу лет спустя Александрия оказалась в руках арабов. Они отторгли город от Восточно-Римской империи и неоднократно угрожали даже столице Византии — Константинополю. Арабские воины и раньше казались непобедимыми, теперь же они со стороны суши захватили Александрию и овладели чудесным маяком, благодаря которому в течение дня ни одно вражеское судно не могло даже приблизиться к побережью.

Тогда византийцы пошли на хитрость. Они распустили слух, будто под маяком запрятаны сказочные богатства, рассчитывая, что слух дойдет до властелина Александрии, халифа аль-Валида. Халиф поверил молве и приказал снести маяк. Работа продвигалась очень быстро, халифу хотелось поскорее овладеть сокровищами Но тут среди моряков поднялся ропот. Рыбаки тоже стали проклинать халифа, погасившего огонь маяка, который светил на протяжении тысячи лет. Женщины вторили им, они боялись за своих мужей, во тьме блуждающих по морю. Купцы опасались, что торговля прилег в упадок из-за того, что судоходство стало более опасным, а военачальники были в ужасе, что потеряли такое сильное оружие береговой обороны. Халиф начал колебаться. Ему внушили, что все это козни интриганов и заговорщиков. Тогда он приказал восстановить маяк, уже наполовину снесенный. Но этого сделать не удалось. Рефлектор разбился на тысячи кусков. Развалины маяка остались стоять безмолвными свидетелями людской хитрости и алчности и только в XIV веке по время землетрясения рухнули в море.