Путешествие по арабским странам

Только что начался перерыв на завтрак. На штабелях кип сидели и лежали женщины в черных и девушки в пестрых платьях, чуть в стороне — мужчины в светлых галабиях. Они смотрели на иностранца с любопытством, хотя и без особого интереса. Но стоило ему навести на них фотоаппарат, как рабочих точно подменили. Они повскакали со своих мест, оттесняя друг друга, старались придвинуться поближе, жестикулировали и громко разговаривали. Одна из девушек подбежала и пытливо заглянула в объектив фотоаппарата. Петер в первый раз увидел египетских девушек и женщин, которые не боялись объектива, как дурного глаза, а без всякого смущения и стыдливости расположились перед аппаратом и даже слезли с кип, чтобы попасть на снимке в первый ряд. К великому сожалению Петера, женщин оттеснили мужчины. Но все смеялись и радовались, словно дети, довольные тем, что иностранец, которого сопровождал сам директор, не обошел их своим вниманием. Когда Петер в знак благодарности произнес арабское слово «муташаккирин»[44], все захлопали в ладоши и, несмотря на протест Петера, прервали отдых, чтобы показать, как они работают.

На фабрику только что поступила партия хлопка для Ростока.

— Египетский хлопок, — сказал немецкий инженер, — один из лучших в мире.

После каждого урожая на фабрике составляют образцы нескольких хлопковых смесей и по ним продают хлопок.

Несмотря на то что очистка хлопка от семян производится машинным способом, в нем неизбежно застревают остатки темных твердых коробочек. По краям огромного цеха на возвышении сидели женщины. Быстрыми движениями они выдергивали темные кусочки из белого пуха и бросали хлопок на деревянную решетку в середине цеха, где его укладывали толстым слоем. Заем за дело принимался рабочий со шлангом в руках, из которого он поливал хлопок. После этого к нему с криком бросались человек двенадцать босых рабочих. Они захватывали охапку хлопка и с торжествующими возгласами подбрасывали ее вверх. Еще шаг, еще охапка, еще возглас и бросок вверх — и так до тех пор, пока весь слой не оказывался разрыхленным. Все это проделывалось несколько раз с исключительной ловкостью и быстротой. Специалисты объяснили Петеру, что вода, просачиваясь сквозь хлопок, смывает с него пыль, и, кроме того, придает ему необходимую перед взвешиванием и продажей влажность.

— А как вы измеряете процент влаги? — спросил Петер.

— В этом нет необходимости. Рабочий со шлангом знает, когда содержание влаги достигает восьми с половиной процентов веса.

Желая произвести впечатление на иностранца, рабочие выполняли все операции темпераментно, весело, с таким удовольствием и усердием, что показались Петеру великолепно сыгравшейся труппой актеров. Когда Петер поблагодарил их, они в ответ дружно зааплодировали ему.

В соседнем помещении находился пресс для кип. Он двигался очень быстро, но рабочим приходилось двигаться еще быстрее, чтобы не попасть в машину. Здесь увлажненный, разрыхленный и очищенный хлопок спрессовывали в кипы, удобные для перевозки.

Хлопковый пух высокими кучами лежал на чистом цементном полу. Рабочие с лихорадочной поспешностью сбрасывали его в четырехугольную шахту пресса, устье которой находилось вровень с полом. Наполнив шахту, а на это уходило буквально одно мгновение, — трое рабочих соскакивали вниз, ногами утрамбовывали хлопок и выскакивали наверх. Новые груды хлопка летели в шахту, снова трое соскакивали вниз, трамбовали, выскакивали, и пресс завершал работу. Несколько быстрых движений — и вокруг кипы замыкался железный обруч.

Уже одни эти операции способны были захватить зрителя. Все происходило с головокружительной быстротой, и гидравлический пресс ежеминутно выплевывал кипы на наклонную доску, по которой они со свистом неслись в расположенный внизу склад.

Но этим дело не ограничивалось. Когда трое молодых и сильных мужчин прыгали в шахту, они, вскрикнув, заводили унылую мелодию, и в такт ей трамбовали хлопок, отбивая ритм руками по стальным стенам шахты. Это напоминало волнующий танцевальный напев, сопровождаемый барабанным боем.

— Что они поют? — спросил Петер.

— Одну мелодию, слов нет.

В голосах рабочих слышались глухие раскаты грома и звон металла.

— Хлопок — это девяносто процентов жизни Египта, — сказал египтянин.

На бирже

Над колоннами у входа было высечено слово «биржа», справа — по-арабски, слева — по-французски. Умные часы, висевшие на здании, свидетельствовали о том, что происходящие здесь события отстали от времени; часы показывали восемь часов десять минут, хотя было уже около двенадцати. Если стать спиной ко входу, за прямоугольной площадью видно было море.

Петер вошел в здание биржи. Тотчас же до него донесся беспорядочный шум голосов. Биржу лихорадило.

Президент биржи вместо приветствия сказал:

— Вам повезло, на бирже оживление.