Путешествие по арабским странам

— Да, — сказал Ахмед, — цивилизация сделала большие успехи: убийцы из-за угла выступают в роли блюстителей порядка. Чем мы провинились перед англичанами и французами? У себя дома мы взяли канал в свои руки, за это они сбрасывают на нас бомбы.

Муж той молодой женщины, что говорила по-немецки, снова в беспокойстве вышел на террасу, посмотрел на улицу и на небо. Отбоя не было, и выстрелы не прекращались.

— Одно ясно как день, — продолжал Ахмед, — это банда лицемеров и убийц. Притворяются блюстителями порядка — и сбрасывают бомбы и десанты. Вопят о защите Суэцкого канала- и блокируют его. Прикидываются защитниками закона — и убивают детей.

Ахмед пылал от ненависти и возмущения. Достаточно было посмотреть на него и сравнить с египтянами на улице, чтобы понять: все они думают и чувствуют одинаково. В них не было и признака пассивного отношения к войне, никто из них не хотел сидеть сложа руки и ждать, пока он будет уничтожен. Не было в них и показного геройства — стремления совершить подвид и умереть.

Эти люди сопротивлялись войне, они ее боялись многие из них, по словам Ахмеда, пользуясь свободным днем, отвезли своих жен и детей в деревню, — но при всем том, испытывая беспокойство и даже страх, они были смелы и отважны.

В Каире царили порядок и спокойствие. Трамваи, автобусы, тысячи автомобилей и такси ходили, как обычно. Магазины работали до наступления темноты, каирцы делали покупки, как в мирное время. В первые дни кризиса многие покупали больше, чем всегда, по успокоились, убедившись, что запасы возобновляются и товаров много. На улицах было оживленно, как прежде, только солдат стало больше да появились военные машины, патрули, окопы, а на крышах-зенитные орудия.

Вечером Петер снова сидел в темноте на балконе в квартире своих друзей. Внизу лежал черный Нил, за ним виднелась часть кварталов Каира. Свет мало где горел, на мосту Фуада и на шоссе на противоположном берегу мелькали красные огни стоп-сигналов, иногда вспыхивали фары. Но вот взревела сирена, и все огни вмиг погасли. Город, обычно залитый светом, послушно погрузился в темноту. Над скопищем домов, мерцая, простиралось небо, густо усеянное звездами. Порой падающая звезда яркой полосой прорезала небосвод. Кругом неподвижность, покой, тишина…

Ее нарушил гул самолетов. Опять тишина. Затем горизонт побагровел и вниз понеслось что-то похожее на чудовищно длинное, толстое, докрасна раскаленное бревно. Жидкая горючая масса предназначалась, наверно, для освещения земли. И снова зловещая тишина и мрак. Потом вблизи исторгнутого небом огня взорвались белые ракеты; они не погасли и не упали, а так и остались висеть в небе. Петер насчитал двадцать три штуки. Это были «фонари», известные ему по страшным ночам бомбардировок Берлина. А потом на горизонте вспыхнули огненные вулканы и гораздо позже раздался грохот взрывов, осветивших ночь. Петер огляделся. Судя но тому сколько времени прошло между вспышкой и звуком взрыва, бомбы упали примерно в тридцати километрах, но кругом стало так светло, что Петер без труда различил лица друзей, сидевших в комнате. Он посмотрел на часы: стрелки были отчетливо видны.

Кто-то откашлялся. Сердца всех сжимались от страха, горя, возмущения… Так вот что они, оказывается, называют охраной порядка! Бомбы, сброшенные на мирную страну, гигантские столбы огня, уничтожение в несколько секунд труда миллионов людей, убийство мирных жителей! И подумать только, что такие вещи еще возможны, что они происходят в наше время!

С начала войны прошла уже почти неделя. Рассказывали, что израильские войска начали наступление в Синайской пустыне, — этого никто точно не знал. Стало известно, что гибнут люди — мужчины, женщины, дети… Каждому, даже неспециалисту, было ясно, что у Египта слишком мало солдат и оружия, чтобы он мог долго сопротивляться трем агрессорам, даже если каждый взрослый египтянин погибнет в неравной борьбе. Если бы Исмаилия, находящаяся только в семидесяти километрах от Порт-Саида, попала в руки противника, то это открыло бы врагу путь через пустыню к Каиру.

Столица уподобилась мишени для стрельбы с воздуха, на которой стрелки демонстрируют свое мастерство. Они начинают с наружных кругов мишени, предоставляя зрителям гадать, когда придет очередь внутренних кругов и яблочка. Вечер за вечером падали бомбы на окраины Каира, все сильнее пылали пожары. Даже на следующее утро над горами пустыни стлался дым. Бомбы, по-видимому, попали в аэродром около Гелиополиса, в самолеты и склады с горючим. Сколько было разрушено домов, не сообщалось. Знакомый, живший в Гелиополисе, рассказал Петеру, что во время воздушного налета укрывался у себя дома за баррикадой из матрацев. Взрывная волна выдавила окна и двери, и осколки носились в воздухе. Бомбы должны были поразить стратегические цели и парализовать сопротивление населения. После аэродрома на очереди были большой железнодорожный мост и центральный вокзал. Смерть приближалась.