Путешествие по арабским странам

Подошло два джипа. Иностранцы сели в машины. У них проверили документы. Одни показали паспорта, другие — выданные египетскими властями удостоверения. Долго ехали они по песчаной насыпи вдоль озера, пока не добрались до рыбацкого поселка на берегу моря, в нескольких километрах от города. Поселок будто вымер. Окна и двери были заколочены, в домах, видимо, никто не жил. Хлынувший сюда поток беженцев увлек за собой, очевидно, и местных жителей. Многие, возможно, погибли.

Наконец, пересекши по временной колее пустыню, джипы достигли окраины города. Небольшие дома по обеим сторонам широкой улицы были заперты — на многих дверях висели замки. И здесь ни души. Мертвые дома, мертвая улица, и так на протяжении километра. Затем на обочине дороги начали появляться люди; они вопросительно глядели на джипы. Чем дальше, тем больше становилось людей, но все же их было мало по сравнению с обычной в египетских городах сутолокой. По улице прошел патруль — девять английских солдат. В каждом джипе у задней стенки сидел английский солдат с пальцем на взведенном курке автомата, зорко оглядывая мертвые дома и немногочисленных прохожих.

Джипы ехали в обход сильно разрушенных жилых домов. В европейской части города кое-где встречались развалины и вырванные с корнем пальмы; воронки от артиллерийских снарядов свидетельствовали о том, что здесь происходили жаркие бои, но серьезных разрушений не было. Тем не менее эта часть города тоже была безлюдна. По улицам разъезжали английские воинские машины. Из местных жителей корреспондентам повстречались только молодой мужчина и два мальчика лет по восемь.

Корреспондентов привезли к современному зданию, занятому военными, и запихнули в маленькую комнатку. В открытых дверях встал часовой с автоматом в руках. Прошло немало времени, а в штабе все не могли решить, как дальше поступить с журналистами. Был третий час. Из Эль-Мансура журналисты выехали двенадцать часов назад, причем несколько часов они провели под жарким солнцем. Всех мучила жажда. Воды не было, даже в туалете.

Из соседней комнаты появился молодой солдат.

— Хотите чаю? — спросил он.

— Конечно.

Часовой пригрозил ему:

— Держись отсюда подальше!

— Но ведь глоток чая им можно дать!

— Приказ есть приказ, — заявил часовой.

Чая не дали.

Итак, случай свел в этой маленькой комнатке восемнадцать журналистов из разных стран, пишущих для самых разных слоев населения, говорящих на разных языках, придерживающихся диаметрально противоположных мировоззрений. Они пережили одно и то же в рыболовецком порту и теперь задавали себе один и тот же вопрос: что собираются делать англичане?

Один заявил:

— Я против того, чтобы всех стригли под одну гребенку. Я, например, большинство присутствующих увидел впервые только на катере. Англичане должны проверить у всех документы, а потом решать. Не могу же я отвечать за людей, которых не знаю.

Реплика была встречена молчанием, она явно не понравилась.

— Кто требует, чтобы вы за кого-нибудь отвечали? По-моему, никто, даже если ваше правительство в близких отношениях с английским или с французским. Наша сила в том, чтобы держаться вместе, — произнес наконец кто-то.

После долгого ожидания явились наконец два английских полковника, один из них, с лихо закрученными усами, — пресс-офицер. Вид у него был самодовольный, разговаривал он громко, бесцеремонно, с нарочитой небрежностью.

— Кто здесь говорит по-английски? — спросил он высокомерно. — Но так, чтобы я мог понять.

— Надеюсь, я, — откликнулась стройная женщина в темных спортивных брюках. — Я канадка.

— Так вот, мадам, эти люди влипли в пренеприятную историю: вчера вечером между Порт-Саидом и Исмаилией египтяне расстреляли двух иностранных корреспондентов.

— Вам известны их имена? — спросил фоторепортер из Южной Германии.

Офицер назвал их.

— Оба были моими друзьями, — растерянно сказал фоторепортер.

— Может быть, египтяне собираются поступить таким же образом с некоторыми из вас, — торжествующе продолжал офицер, — а потом будут кричать: «Проклятые англичане!»

Возмущенный столь беспардонным извращением фактов, один из присутствующих спросил:

— А как вы собирались сегодня поступить с нами, сэр?

Офицер засмеялся:

— Сами виноваты. Целиком и полностью сами. Вы без разрешения вступили в военную зону.

Канадская журналистка ответила просто:

— По вашим собственным словам, нет никакой военной зоны, ибо нет войны, а проводятся только меры но наведению порядка.

По лицу самодовольного офицера промелькнула тень неуверенности, но он тут же спохватился и хвастливым тоном принялся рассказывать, как прекрасно он сработался с корреспондентами в Порт-Саиде. Нынешнее дело, однако, выходило, по его словам, за рамки обычного. и его надо было решать в высшей инстанции.

Затем он исчез вместе с другим офицером, который за все время едва ли произнес хоть слово.

Через час пресс-офицер вернулся и объявил решение: всех на самолете отправить на Кипр.

— А потом куда?

— Это ваше дело, — сказал он.

Корреспонденты, однако, отказались подчиниться и заявили, что хотят вернуться туда, откуда приехали, на том же катере. Он ждет в гавани.