Путешествие по арабским странам

На этой горе три тысячи лет назад находился храм Соломона, после него остались груды развалин, позже здесь воздвигли храм царя Ирода, тоже превратившийся в развалины, — потом римский храм Юпитера, затем на протяжении веков здесь не было ничего, кроме груды щебня, пока в VII веке арабы не построили сначала каменную мечеть, а впоследствии — храм на скале.

— Сейчас, тринадцать веков спустя, — сказал араб, — евреи хотят его снести и вновь построить храм Соломона.

— Ерунда, — сказал Петер.

— Нет, это так, — настаивал араб. — Они не раз пытались силой вытеснить арабов из Старого города.

— А теперь?

— Теперь они там.

— Где?

— Там. — Он ткнул пальцем по направлению к стене.

— Граница существует?

— Да.

Гид сделал какой-то неопределенный жест. Он, видимо, сгорал от стыда за то, что часть его родного города и часть Палестины вырваны из рук арабов. Но Петер настаивал, и араб показал рядом с Дамасскими воротами стену из красного кирпича.

— Это граница?

Он кивнул.

— А части города как-нибудь сообщаются между собой?

— Если вы настаиваете… — сказал гид и повел Петера немного дальше.

Там в стену были врезаны ворота, их охраняли часовые. Ворота находились вблизи сада Гроба Господня, где Петер уже проходил, но тогда гид ничего о них не сказал.

— Отольются им наши слезы! — сказал гид на обратном пути.

Дождь хлестал как из ведра. Араб раскрыл зонтик, но он мало его защищал, с легкого пальто Петера струилась вода, тем не менее они продолжали стоять.

— Я не антисемит, — заметил араб.

— Иначе и быть не может.

— Именно, — сказал тот. — Мы, арабы, ведь сами семиты. Мы делаем различие между евреями и сионистами. Мы ненавидим англичан не за то, что они англичане. Мы ненавидим их за то, что они империалисты, а сионистов — за то, что они стали опорой империалистов в пику нам, арабам. Они напали на Египет, раскололи Иерусалим…

Дождь лил потоками, но Петер не мог прервать гневную обвинительную речь араба.

— В расколе виноваты американцы. — вставил Петер.

— Вы знаете, как это произошло?

— Точно не помню.

— А я помню. В начале декабря сорок девятого года Генеральная Ассамблея Организации Объединенных Наций объявила Иерусалим городом с особым международным режимом. За это решение голосовали Египет, Сирия, Ливан, Советский Союз. Иордания в то время была английским протекторатом. Против интернационализации выступил Израиль; его при голосовании поддержали США, Англия и некоторые их сателлиты.

— А потом?

— Четыре дня спустя премьер-министр Израиля объявил Иерусалим столицей государства. Он бы, конечно, никогда не решился бросить такой вызов Организации Объединенных Наций, если бы не знал, что его поддерживают англичане и, главное, американцы. Это они виноваты в том, что Святой город расколот на две части.

Два течения

Вернувшись в Сирию, Петер нашел телеграмму из Каира от Ахмеда: «Прибуду Дамаск сюрпризом». Сюрпризом была Ивонна — она хотела присутствовать на процессе заговорщиков. Ахмеда привели в Дамаск дела, связанные с каким-то строительным проектом.

Перед вылетом из Каира Ивонна съездила в освобожденный Порт-Саид. На обочинах шоссе вдоль канала Исмаилия еще лежали остатки сгоревших машин, больше ничто не напоминало о недавних событиях. Но повсюду чувствовалось, что страна пережила войну.

Исмаилия не изменилась. Только Суэцкий канал еще бездействовал и в здании администрации, где раньше ключом била жизнь, зияли пустые комнаты. Ивонне пришлось долго обивать пороги разных учреждений, пока она нашла служащего, который мог ей помочь.

— Я сведу вас с моим знакомым, который во время осады оставался в Порт-Саиде.

Знакомый оказался человеком среднего роста, коренастым, подвижным, полным энергии. Может быть, офицер в отставке, который оставался в Порт-Саиде с особым поручением.

— Через полчаса я еду в Порт-Саид, — сказал он. — Если хотите, я вам там кое-что покажу.

В Порт-Саиде они встретились в кафе и поехали мимо развалин домов на аэродром. Он находился между Средиземным морем и озером Манзала, на такой узкой полосе земли, что в одном месте она обрывалась, и между водоемами образовывался проток, через который был переброшен мост.

— Это единственное место, где озеро и Средиземное море сообщаются между собой, — сказал египтянин. — По ту сторону моста видна бывшая радиолокационная станция. Ее разбомбили. — Он показал на аэродром: — Здесь началась наземная война. В шесть часов пятнадцать минут приземлилась первая партия английских парашютистов. Четыреста человек. Мы ждали их и ликвидировали. Это произошло быстро. Мы применили три новейшие русские ракетные установки, выпускающие тридцать две ракеты в секунду.

— В секунду?

— Да. В половине одиннадцатого нахлынула вторая волна. На этот раз англичане сначала подвергли аэродром опустошительной бомбардировке. Мы понесли большие потери. Когда они приземлились, их поддержала штурмовая авиация.

На краю аэродрома находилось кладбище. Между могилами стояла группа людей. Ивонна и египтянин перешагнули через низкую ограду и подошли ближе. Один человек копал землю между могильными плитами.

— Он ищет своего брата, — объяснил кто-то.