Путешествие в другие миры

Оправившись от обморочного состояния, мы вернулись во внешнее сводчатое помещение. Арауниэль, похоже, (как я понял, это было существо с серебристыми крыльями и огромной драгоценной звездой на шее), понял мое указание на рот как символ потребности в пище, поэтому он приготовил для нас большую зеленую вазу, наполненную, похоже, сушеными фруктами. Но, хотя на самом деле мы оба были довольно голодны, поскольку наш ужин из хлеба и винограда был слишком легким, мы боялись есть.

– Это может быть ядом для нас, даже если для них это еда, – сказала Мод. – О, не ешьте это. Очевидно, есть опасность, что они убьют нас, даже не желая нам зла.

– Это, – сказал я, – возможно, и было причиной того, что Алериэль принес нам хлеб и виноград из деревни. И все же аромат этой пищи очень приятен, но я боюсь есть что-либо из нее.

Это было странное положение – находиться на этой земле, в компании существ, хотя и таких необычных, кажущихся добрыми и, безусловно, благожелательных к нам, но все же боящимися быть в любой момент случайно убитыми по той простой причине, что наша человеческая жизнь была связана слишком слабой нитью, чтобы они могли ее понять. Так я понял, насколько невозможным было бы существование человека, даже если бы он смог попасть туда, в любом мире, кроме нашего.

Приход Алериэля вскоре развеял наши тревоги. Я сразу же рассказал ему о своей беде, и он успокоил нас, сказав, что достаточно долго прожил на Земле, чтобы понять условия нашей земной жизни, и что нет никакой опасности от того, что мы останемся одни, так как он не покинет нас, пока мы будем находиться в его эфирной машине. Он открыл отверстие для вентиляции нашей кабины. Мы снова улеглись отдохнуть, успокоенные его заверениями и подкрепившись провизией, которую он доставил нам из шале неподалеку.

Глава IV. Пояснения

На следующее утро мы завтракали в удивительной компании. Мы попробовали кусочек необычной душистой пищи, которую они принесли и в которой, по словам Алериэля, он был уверен, что она безвредна. На вкус она оказалась очень приятной. Однако наша трапеза состояла из простых продуктов, которые он раздобыл, и небольшого количества кофе. Животная пища не предлагалась, хотя я полагаю, что они не испытали бы никаких затруднений при ее добыче. В начале и в конце трапезы наши хозяева странными, но торжественными и впечатляющими жестами пели с изысканной сладостью короткий гимн. После завтрака Алериэль сказал:

– Арауниэль очень хочет задать тебе несколько вопросов о Земле, а я буду выступать в роли переводчика. Можем ли мы задать их тебе и записать для наших друзей, чтобы они привезли их домой, звук твоего голоса на фонографе?

Я сразу же согласился, и он поднес фонограф (по форме отличающийся от нашего) к моему рту. Затем в течение примерно пяти часов мне задавали странную серию вопросов, на которые я отвечал как мог – некоторые из них касались тем, о которых я никогда не думал, и которые, по моему искреннему убеждению (я много читал разнообразной литературы) никогда еще не обсуждались на Земле. Другие были намного проще, но я столкнулся с большой трудностью в том, чтобы мои ответы были понятны, особенно в религиозных вопросах. Никто из троих, очевидно, не мог понять, как, если христианство так сильно свидетельствует о доктрине любви, христиане могут так сильно ссориться друг с другом на религиозные темы. То, что кто-то может сердиться на религию, никто из них, очевидно, не мог понять. Это была неразрешимая проблема. Они говорили, что если люди заблуждаются, то мы должны испытывать жалость, а не гнев, что истина не может быть многообразной, а только одной, и что страсть должна быть направлена на поощрение выхода из заблуждений, а не на их уничтожение. Затем они перешли к другой загадке – происхождению войны. Они не могли понять, почему и зачем люди пытаются причинить боль или, что еще хуже, убить друг друга. Конечно, в мире и так достаточно страданий, не нужно ли к ним добавлять еще одно? Это привело к вопросу политике. Политическое разделение Европы, ссоры наций и их взаимная вражда, различные формы правления, даже разнообразие языков – все это казалось им очень загадочным. По каждому вопросу они спрашивали меня не только о том, что происходит на земле, но и о том, почему все происходит именно так, как происходит. Поскольку я, как и большинство людей, воспринимал вещи такими, какими они мне казались, причины наших социальных явлений были очень загадочными. В некоторых вопросах, когда на меня сильно давили, мне приходилось отвечать, что все это должно быть результатом греха и грехопадения человека, и если бы люди были лучше, все на Земле не могло бы быть в таком состоянии. Должен признаться, что мне было больно давать этим незнакомцам столь неблагоприятное представление о человечестве и о нашей Земле, но ничего не поделаешь.