Путешествие в глубину моей памяти через тернии сна

Утром она проснулась с головной болью и в полном смятении, родители уже ушли на работу, в квартире остались только он и она. Как обычно, она пошла завтракать на кухню, приготовила себе хлеб с сыром, колбасой, поставила чайник на плиту, вскоре он страстно зашипел, положила в чашку немного ароматных трав, залила их кипятком, кухня наполнялась свежестью запаха молодой мяты, рядом стояла банка с клубничным вареньем. Варенька достала самую крупную упругую ягодку с маленькими чёрными точечками, с неё медленно, тягуче закапало розовыми каплями на белую скатерть. Полюбовавшись вдоволь на неё, она глубоко вздохнула и положила её в рот, приятно поморщившись от сладкого, глоток мятного чая освежил язык, холодком разлившись по нёбу.

Прежде чем выйти из дома, она решила последний раз заглянуть в маленькую гостиную, где спал Алексей. Приоткрыв дверь, заглядывая в маленькую щёлочку, она увидела, как он лежал на кровати, отбросив одеяло в сторону, полностью обнажённый, с фиолетовой татуировкой якоря со спасательным кругом на левой стороне смуглой груди. Она, потупив взгляд, вся зарделась, дыхание участилось, закрыла так же тихо дверь и стояла несколько минут, прислонившись спиной к стене, потом мотнула головой, словно отгоняя дурные мысли, постояла ещё немного и стала медленно раздеваться.

В комнате, куда она вошла обнажённой, пахло мужским телом и дорогим одеколоном, она осторожно подняла с пола одеяло, стараясь не делать шума. Он не спал, смотрел на неё широко открытыми глазами и улыбался, потом протянул руку, ласково шепча:

– Иди ко мне, Валенька, не бойся.

Уткнувшись в подушку, она, тихонько всхлипывая, плакала, приподнявшись на локте, он неуклюже водил рукой по её густым волосам и был в полном замешательстве.

– Что ты меня гладишь, как собаку? – сквозь слёзы сказала она.

– Прости меня, милая Валюша, дурака несчастного, совсем с ума свихнулся.

– За что тебя прощать, я же сама к тебе пришла, – хныкая, ответила она.

– Я тебе не сделал больно? Я представляю себе, что ты обо мне сейчас думаешь, поверь, я сам себе противен.

Повернувшись лицом к нему, она посмотрела ему в глаза и спросила:

– А когда можно будет повторить ещё раз, ты не знаешь? – прижимаясь к его руке. Смутившись ещё больше, он молчал, по нему видно было, как он страдал.

В тот же вечер, когда она вышла из дому, сославшись на дела, Алексей быстро попрощался с родителями и, не дожидаясь её, в спешке уехал от них. Через неделю он прислал Вале длинное письмо на четырёх страницах, которое она долго читала вечером, а потом сожгла в унитазе, спустив воду из бачка, и по-девичьи проплакала всю ночь в подушку.

Ошибка – наша верная спутница жизни, которая никогда не покинет нас. Очень трудно представить прошлое, настоящее и будущее без её навязчивого участия. Постараться избежать встречи с ней на своём пути есть только один способ – это ничего не делать, но и это уже есть ошибка как таковая – по сути своей, ничегонеделание, излишняя осторожность ещё никого не спасали. Имеем ли мы право на ошибки? Да, мы имеем такое право, они есть одна из составных частей нашей жизни – как радость, горе, счастье, успех и мечта. Можем ли мы не совершать ошибки в будущем? И да, и нет. Можем, если будем делать выводы из прошлого, но и это нас не убережёт от новых ошибок, хоть и поможет избежать нескольких старых. Так неужели же мы настолько глупы, что должны периодически совершать ошибки? Нет, конечно, нет, обстоятельства и причины иногда вынуждают совершать новые ошибки, даже те, что были в прошлом, опыт показывает, что в принципе ошибки нас ничему не учат! Так что цитата, что умный учится на чужих ошибках, в корне неправильна, потому что они бесконечны до тех пор, пока существует человек. Не ошибаются только мёртвые. В молодости мы склонны к совершению ошибок, некоторые из них впоследствии принимают желанные формы, особенно если они связаны с воспоминаниями о любви. Отрицание ошибки – это двойная ошибка, оно приносит лишь временное облегчение, а вот оправдывать ошибку – это зло, которое причинит впоследствии ущерб разве что только самому себе.

За широким письменным столом, обитым лоснящейся кожей телёнка, сидел человек в пенсне, с широким, открытым лицом и что-то увлечённо писал. Он был так погружён в свою писанину, что казалось: если потолок рухнет сверху на пол, даже это громкое событие не сможет его оторвать от интересного занятия. Он писал и шептал, иногда в порыве умственной страсти выкрикивал: «Народ, революция, нет, нет! Да! Мировая революция, мы ещё посмотрим, мы готовы! Да, мы готовы!»